Огонь сильнее мрака (СИ)

– Я тебя тоже люблю, – сказал он. «И хорошо тебе так, как – ну, словно знаешь, что вот, есть для тебя она, самая что ни на есть родная да близкая, и всегда была, и всегда будет. И никуда она не денется, Хальдер, и в душе – будто солнышко взойдет. Как медом всего внутри намазали». Старый Роб Корден говорил это, кажется, сотню лет назад. Но, оказывается, Джон прекрасно помнил всё, что случилось тогда в деревне Марволайн, где он спас девчонку-ублюдка. Хотя дорого бы дал, чтобы забыть. Мать, заставшая правление Ведлета, государя довоенной Твердыни, описывала еженедельные хождения в храм примерно теми же словами. Главная часть сделки между богами и людьми. Энергия в обмен на блаженство. Сила в обмен на счастье. Для этого были созданы хитроумные алтари, шедевры инженерного и монашеского искусства. Для этого люди вонзали в плоть иглы, пили волшебные декокты, порой устраивали мистерии с жертвами, как народ Па. Но, наверное, в самом начале, три тысячи лет назад, когда боги были молоды и прекрасны, а люди – чисты и доверчивы, когда мир был юным и не погряз в ритуалах, когда всё было проще и быстрей... В общем, наверное, да, так и выглядел этот обмен. Недаром Хальдер в человеческом облике представала хрупкой соблазнительной девой с копной каштановых волос, а Ведлет, если верить матери, мог становиться чернявым, густобородым красавцем, широкоплечим и статным. Так оно всё, пожалуй, и происходило. Как у нас с Джил только что.

Он опять склонился над ней, но Джил уже спала, дыша глубоко и ровно. Сам Джон и думать не мог о сне. Закутав русалку в одеяло, он встал, подошел к окну и закурил. Набережная был пуста, луна плескалась в чёрной воде вместе с отражениями редких фонарей. Похоже, дело серьёзное, думал он, выпуская дым в форточку. Интересно, это теперь каждый раз так будет?.. И какие у подобных событий могут быть последствия? Странно, что я сам ничего особенного не чувствую – ни прилива сил, ни, скажем, готовности зажигать "свет божественный" на кончиках пальцев. Только успокоился малость. Хотя поводов для беспокойства как раз прибавилось. Как мы теперь будем? И как буду я? Что дальше на очереди? Превращусь в гигантского кальмара? Научусь метать огненный смерч? Изобрету снадобье, которое в сотню раз забористее опия? А главное – что станет потом?.. Он успел пожалеть, что закончилось спиртное, и в этот момент с улицы раздался цокот копыт. На набережной показался кэб. Возница не погонял уставшую лошадь, только сидел, нахохлившись

сил нет никаких скорей бы доехать хоть дождь перестал на том спасибо

сидел, нахохлившись, на козлах, обмотав вожжи вокруг запястья. Шторы на окнах коляски были задёрнуты, но и так было ясно, что внутри никого

весь день впустую сколько наработали столько проели что ж не жрать теперь совсем

что внутри никого нет – если бы кэбмен вёз пассажира, то ехал бы по крайне мере вдвое быстрей. Сонно покачивая головой, лошадь протащила кэб мимо дома

ладно хоть Нетти со своими рубашками поспевает пацану-то молоко надо как я худой растет мать корку с сахаром давала молока с утра кружку и пошёл весь день бегать

мимо дома и, свернув за угол, исчезла из поля зрения.

Джон оторопело глядел на вновь опустевшую набережную. Самокрутка в его пальцах погасла, догорев до середины. За спиной тихо вздохнула во сне Джил. В голове крутилась одна и та же глупая, короткая мысль: "Вот, значит, теперь как. Вот, значит, как". Он постоял с минуту, глядя на расплёсканную в ночной реке луну, затем, стараясь не шуметь, оделся, натянул ботинки и вышел.