Огонь сильнее мрака [СИ]

…подарил такие милые-милые сережки…

…но этот его дядя все портит! Мне кажется порой, что он меня Ненавидит. Хотелось бы знать, за что…

…Ура! Ура!! Он сказал это, он наконец это Сказал!! Я так счастлива, дорогой Дневник, я так Счастлива!!!!

…теперь понимаю. А ведь Патти говорила, целоваться — неземное блаженство. Я-то раньше думала, что это довольно глупое занятие. Ох, я сама была глупая! Одно дело — целоваться с (густо зачеркнуто). И совсем другое — поцелуи Н.…

На лестнице послышался какой-то шум. Джон поднял голову и с минуту вслушивался — кто-то спускался с верхнего этажа, бубня, сморкаясь и шаркая. Когда шаги затихли, и дверь внизу глухо бахнула, выпуская неведомого шаркуна, Джон тихонько вздохнул. Записки почти кончились, а ничего полезного узнать так и не удалось. Что ж, придется идти в полицию. Ладно, так и быть. Только сперва дочитаю — всё равно две страницы осталось всего.

…Сегодня было довольно скучно. Гуляли с Н. в Минерал-парке. На мне была та самая пелеринка из лебяжьего пуха — Патти дала поносить. Мы гуляли, я развлекала Н. беседой, а он отчего-то был рассеян, молчал и только порой улыбался. Обратно шли мимо западных ворот, очень Красивых, там рядом площадь Тоунстед. Посреди площади ещё стоит одна из этих старых зарядных Башен, страшно высокая. Н. вдруг оживился, схватил меня за руку и, указывая на шпиль, проговорил: «Смотри, смотри! Как же она прекрасна! Может быть, всё, чего я хочу…» — и не закончил. Снова замолчал и до конца прогулки не проронил ни Слова. Он иногда бывает таким странным (зачеркнуто) грустным, но он очень душка!

Джон сощурился и внимательно перечитал запись. Площадь Тоунстед, значит?.. Есть там башня, а как же. Старая, высокая. «Не каждая годится… подходящих очень мало», — вспомнились слова Хитчмена. Дуббингские зарядные башни славились филигранной, искрящейся на солнце резьбой хрустальных стволов. Когда страна вылезла из послевоенного кризиса, уцелевшие после бомбардировок и беспорядков шпили были взяты под охрану; с верхушек срезали бесполезные провода, подножия окружили чугунными оградами, и башни объявили памятниками архитектуры. Тонкие, полупрозрачные, они тянулись в небо, словно гигантские одуванчики — высотой в сотню ре, обхватом чуть толще мужского торса. Самой красивой в городе считалась Тоунстедская башня, древняя, с большим куполом. Неужели она — одна из «подходящих»? Неспроста ведь Найвел так волновался, когда её увидел.

Джон сунул дневник за пазуху и вышел из комнатушки. Когда он уже взялся за ручку входной двери, то вновь услыхал шаги на лестнице и замер, пережидая. Взгляд его при этом блуждал по крохотной прихожей. Да, заработок у Ширли был невелик. Висело на вешалке твидовое пальто, ютились на низкой полке две пары туфель — чистеньких, лаковых, но уже основательно ношенных. Наверху гардероба, под потолком лежал потрепанный жизнью саквояж, а рядом красовалась непромокаемая дорожная сумка. «Странно, — подумал Джон, — вещи все по местам. Ширли явно не собиралась в дорогу, тем более — в опасное путешествие. Похоже, наша парочка всё-таки решилась на бегство внезапно. И времени на подготовку у них не было. Интересно, зачем такая спешка?» На лестнице опять стало тихо. Джон вышел, огляделся и бесшумно затворил дверь. Нужно было спешить.