Огонь со мной

Мы обнялись и еще долго стояли обнявшись. Он гладил меня по спине и не желал отпускать. Я надеялась, что он переживает из-за моего исчезновения, но то, что он хотел пойти штурмом на замок, — это было за гранью моих фантазий.

— Ты сказал «полторы недели»?

Я отстранилась все-таки от Ремиса, когда вспомнила о количестве дней страданий Ремиса.

— Полторы недели… Это нас с Кремером так долго не было?

— Да, — Ремис нахмурил брови, — а что? Тебе казалось иначе?

— По моим ощущениям, наше небольшое приключение длилось пару дней. Да, время там течет иначе.

— Так где же вы были?

— Из реки мы попали в нечто вроде портала для входа к Фейсалу, потом были, собственно, в Эвладии, затем короткая остановка в землях Хафисвальда и затем вновь у Фейсала. Ах, да, на обратном пути к Земле я еще заскочила к Дуфф-Кайдену.

— Звучит весело, — Ремис хмыкнул, — подожди, так ты побывала в аду, прямо в буквальном смысле?

— Можно и так сказать.

— Ладно, оставлю пока тебя, потом расскажешь подробности. Ты явно устала, но я все равно хочу услышать все детали, особенно про Фейсала и Дуфф-Кайдена.

— Договорились.

Ремис быстро обнял меня и направился к двери, у которой остановился и с улыбкой сообщил:

— Я люблю тебя, сестренка, и хочу, чтобы ты знала: я очень горжусь тобой!

— Спасибо, я тоже тебя очень люблю, Ремис.

— Кстати, могу принести Кремеру одежду, его лохмотья можно смело выкинуть.

— О, спасибо, было бы здорово.

Ремис кивнул мне, подмигнул и покинул спальню.

Глава 39

Когда Ремис покинул комнату, я закрыла дверь на замок и убедилась, что к нам никто не войдет. В комнате остались только Кремер и я, а еще мои хаотичные мысли. Да и Ремис подкинул пищу для размышлений, но рефлексировать по этому поводу я буду позже, а пока мне хочется побыть с Кремером наедине.

Оттолкнувшись от двери, к которой прислонилась, прислушиваясь к удаляющимся шагам Ремиса, я направилась к широкой кровати с массивными деревянными ножками. Она была огромной, но из-за развалившегося на ней Кремера визуально уменьшалась. Заметно было, что матрас прогнулся под тяжелым телом чародея, но при всей своей массивности Кремер выглядел уязвимым, как никогда ранее.

Присев на край кровати, я вплотную прижалась к нему и с минуту просто вслушивалась в его дыхание. Мои руки сами тянулись к его телу, я смахнула прядь волос с его лба и указательным пальцем провела по его бровям. Мне просто невыносимо хотелось касаться его, знаю, что он сейчас меня не чувствует, зато я чувствую его, и мне дышится намного легче, когда я просто нахожусь рядом с ним.

Перед глазами мелькали события, через которые мы прошли, а также слова, произнесенные нами друг другу, от некоторых своих слов я бы сейчас отказалась, а может, и нет. Ведь именно наши разговоры в итоге сроднили наши сердца, души и даже тела. Порой глупые слова, а порой сказанные на эмоциях, но все это останется между нами. Мне хочется надеяться, что все плохое останется за пределами воспоминаний, а все яркое и согревающее сердце — укоренится в наших душах.

Я всматриваюсь в лицо Кремера и понимаю, что отдала бы сейчас свое бессмертие, только бы мой мужчина открыл глаза, самого красивого карего, почти черного цвета глаза, один взгляд которых способен усмирить мой огонь, но чаще эти глаза могут разжечь самое яркое пламя в моем сердце. Я нежно поцеловала своего наемника в губы и прошептала:

— Я люблю тебя. Кремер, пожалуйста, открой глазки ради меня, вернись ко мне.

Но чародей продолжал лежать с закрытыми глазами и ровно дышать, словно пребывал в глубоком и спокойном мире сновидений.

Ожидание может сыграть злую шутку с тем, кто ждет пробуждения своего любимого от чего-то ужасного: комы — у людей или исцеления от смертельной раны — у бессмертных. Ты в этот момент проигрываешь различные сценарии: «а что, если…», «а вдруг?». И чем дольше ожидание, тем страшнее финальные сцены этих самых сценариев у тебя в голове. Сложно сохранять рассудок в такие моменты, теперь мне в полной мере понятны страдания людей, кто вот так просиживает у кровати своего близкого человека. Сердце замирает при самом мимолетном движении Кремера: вот он поджал губы, а вот его глаза двигаются под закрытыми веками. И я всматриваюсь и всматриваюсь, ища малейший признак пробуждения, сердце то замирает, то начинает биться как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди.

Чародеи быстрее всех из бессмертных исцеляются и излечивают раны, но почему сейчас, когда Маркус вытащил эту гадость из Кремера, мой мужчина все еще не пришел в себя? Сколько нужно еще времени, чтобы я смогла услышать его голос, сказать ему «привет», чтобы мы могли обняться, чтобы уже никогда не отпускать друг друга?!

Но, а если все-таки он, как после «курортного романа», передумает быть со мной? Что, если после встречи с Кевилсом, тот сможет убедить Кремера, что Источник — не самая лучшая пара для чародея? Что, если…

Черт! Хватит!