Огонь в его глазах

Каль едва не рассмеялся – настолько ему хорошо знакомы были все эти уловки. В свое время он сидел на десятках допросов с участием Бьякки, допрашивал вместе с ним. Он мог бы, наверное, читать его мысли иногда. Такие «беседы» в исполнении Яльсикара в СБ называли контрастным душем: он виртуозно переходил от задушевного тона к агрессивному, то запугивая, то успокаивая с одной лишь целью: заставить потерять бдительность, застать врасплох, вынудить проговориться. Он один мог быть и «хорошим» и «плохим полицейским» одновременно. Иногда Каль подозревал, что в другой жизни Бьякка – актер.

- Это ты мне скажи, стоит ли бояться. Что, до сих пор никаких зацепок? – глаза Ягиля отражали теперь беспокойство и приняли невинное, слегка глуповатое, выражение. Играть, так играть. Яльсикар поморщился с досадой:

- Вопросы мне будешь на интервью задавать, это не оно, - рыкнул он.

- Жаль. Кстати, не хочешь, наконец, его дать? Три года уже прошу. Сейчас было бы очень кстати.

- Не хочу, - лаконично ответил Яльсикар, прожигая его своими черными внимательными глазами.

- Так я и подумал. Но спасибо, что, наконец, прямо сказал, я передам главному редактору, - ухмыльнулся Каль. Ноздри его собеседника слегка раздулись:

- Я ознакомлю Ксеара с твоим ответом тоже. Следующий раз, когда нарушишь закон, ему будет важно иметь это в виду, - мягким, почти сладким голосом парировал Яльсикар.

- Так это Ксеару я обязан своим мягким приговором?

- А ты думал, мне? Нет, Ягиль, моя бы воля – тебя бы здесь уже не было, - черные глаза стали очень холодными. – Все, свободен.

Они одновременно встали. Ягиль наклонил голову, глядя на злого Яльсикара:

- Если нужна моя помощь – я готов хоть сейчас бросить работу и помогать. Ты знаешь, я хороший агент. И я понимаю всю серьезность ситуации. Но источников я не выдаю.

- Ты был хорошим агентом, Каль, это правда, - быстро ответил Бьякка, подчеркнув слово «был». – Но я не в таком отчаянии, чтобы принимать помощь человека, который мне не доверяет и сам не знает, кто он такой.

- Что ты хочешь сказать? – дернулся Ягиль. Его серые глаза сузились, вцепившись в лицо Яльсикара. К последнему можно было относиться как угодно, но нельзя не иметь ввиду, что он неплохой психолог, просто очень проницательный и мудрый человек – хотя бы потому, что жил на свете двести пятьдесят лет.

- Я все сказал уже, - ответил глава Службы безопасности миров и, уткнувшись в мониторы, дал понять, что присутствие Каля в его кабинете более нежелательно.

Час спустя, стоя почти на том же месте, Лей Ситте ошеломленно смотрел на шефа:

- Ягиль?!

- Это просто дикое предположение, но сам подумай. Ну, кто мог выдать ему информацию про пожары еще тогда? Первые два случились в пустыне, – их никто не видел, понимаешь? Никто вообще, - Яльсикар ходил по своему кабинету, размахивая руками. Ситте смотрел на шефа и едва сдерживал глупую улыбку на лице. В последние дни, после его возвращения в миры, в их отношениях все изменилось. Бьякка подпустил его совсем близко: он позволял себе эмоции в его присутствии, общался совсем по-дружески.

А вчера вообще - позвал домой и поил запрещенным вискарем, делясь своими планами насчет нового мира и позволяя высказывать свои идеи, и даже выборочно одобрял их. После третьей порции виски Лею удалось заручиться правом на ограниченный «ключ» от нового мира: право создать свой небольшой город и манипулировать обстановкой без предварительного согласования изменений с самим Бьяккой, службой безопасности и кем бы то ни было еще.

Но тема их разговора на другой день оказалась уже не столь приятной, и Лей все больше мрачнел, слушая Яльсикара. «Никто не видел» – так в мирах бывает. Но «никто не знает» - невероятно. Во-первых, всегда знает Ксеар. Когда происходят изменения – он первым появляется на месте, мгновенно чувствует нарушителя, ловит, арестовывает сам или указывает на несчастного Бьякке. Потом – почти мгновенный суд и удаление. И тогда сообщают прессе.

В этот раз произошло иначе. Ксеар не смог никого отследить и сообщил Яльсикару. Тот пару-тройку часов анализировал скудную информацию сам, потом собрал повелителей и рассказал им, в атмосфере строжайшей секретности, попросил о помощи. И буквально через сутки, к возвращению Лея в миры, последовала публикация в газете.

- Знали только повелители, - черные глаза Яльсикара пробуравили Лея. – Никто, ну никто не мог быть этим г… источником. Если только сам Ксеар сразу после первого пожара не бросился к Калю с горячими новостями.

- И из этого вы делаете вывод…

- Бога ради, - рявкнул Яльсикар, – говори мне «ты». Я делаю вывод, что источник – это преступник. Либо источника вовсе не было.

- То есть преступник – сам Ягиль, - проговорил Лей, даже удивляясь, как странно звучит эта фраза. Но и логично одновременно.

- А что? Это вполне в его стиле. Он последние пятьдесят лет положил на борьбу с устройством этого мира. Его не устраивают законы, то, как мы их исполняем, как наказываем преступников – абсолютно все, - Яльсикар снова заходил по кабинету, размахивая руками.

- Но откуда у него такая сила?