Огонь в его глазах

Альбумена взяла на себя роль воспитателя детского сада. Ей Айи был благодарен особенно – если бы она не проявила себя твердой как стержень, возможно, и другие не справились бы. С чувством благодарности и единения Айи негромко привлек внимание всех и, убедившись, что его слушают, произнес:

- Девочки… нам сегодня предстоит принять решение. Возможно, одно из самых сложных, но очень важное для Семи миров, для всех нас.

В полной тишине он как мог кратко объяснил про открытый переход и рассказал – на этот раз всем – куда ушли Яльсикар и Аквинсар.

- У меня есть веские основания полагать, что они… заблудились. Возможно, они в опасности, - тихо объявил Ксеар, и огонь Зарайи изменил цвет на поверхности камня. Через секунду пламя прижалось к скале, прижавшись книзу, но распространяясь вширь, словно стремясь обнять ее. Эмоции девушки были доступны всем обитателям Седьмого: страх за любимого, боль. Джара отреагировала тише, но тоже вздрогнула и изменила форму, расстилаясь по земле. Свои чувства к Яльсикару она не могла бы сейчас скрыть, даже если бы захотела. Но ей – Айи это чувствовал – в тот момент было все равно.

- … Но в опасности, к сожалению, и миры. Все мы, - договорил Айи. – Я чувствую непонятные движения в Шестом, они мне не нравятся. Такие же я чувствовал уже несколько раз, и они совпадали с изменениями. Боюсь, нас ждет новая волна пожаров. А, может, и что-то похуже.

Сейчас все вновь его слушали, и общие эмоции стали тревожными. Дестина догадалась первая:

- Айи, ты хочешь сказать, что пожары… это что-то извне?

Ксеар вздохнул, и весь Седьмой вздохнул вместе с ним. Зарайа от его дуновения взвилась вверх, Альбумена ускорилась, закручиваясь едва не до неба, Джара распушилась, Дестина взметнула свои снежинки в воздух. Но внутри они все словно застыли, переваривая шокирующие новости. Он нарочно медлил, давая им время, чтобы осознать.

- Я почти уверен в этом, - наконец, ответил он.

- И ты хочешь закрыть переход? – спросила Альбумена.

- Нет! – хором закричали Джара и Зарайа.

Их ужас стал таким плотным, что Айи теперь почти физически чувствовал его. Они обе беззвучно плакали.

- Ты не можешь так поступить, - звенящим голосом быстро сказала Дестина. И лишь Альбумена молча вздохнула, получив от него безмолвный ответ на свой вопрос.

- Я не приму это решение в одиночку, - твердо сказал он, как только все замолчали. – Более того, я не сделаю это против воли кого-либо из вас. Но я призываю всех сейчас замолчать, успокоиться и хорошенько подумать о рисках в том или ином случае.

Айи превратился в поток ветра и полетел над пустыней, от нервозности нарезая круги один за другим.

- Повторяю, – продолжил он. - На одной чаше весов Аквинсар и Яльсикар, которые непонятно, где, и непонятно, в каком состоянии. На другой – весь наш мир, который в любой момент – повторяю, в любой – может обрушиться. И тогда не только нашим друзьям некуда будет возвращаться, но и всем нам. Помните, что мы отвечаем не только за себя, у нас четыре тысячи человек сейчас в Первом, еще пятьсот ждут возвращения в Восьмом.

- Сколько у нас времени на размышления? – уточнила Альбумена.

- Нисколько. Это может произойти в любой момент.

Первый. Служба безопасности.

- Лей, расследование по пожарам прекращено. Закрой дело, пожалуйста.

- Серьезно? - Ситте поднял голову от компьютера и оторвал руку от щеки, на которой явно виднелось покраснение. Его волосы были всклокочены, а глаза выглядели безумно.

- Так. Отставить. Я сам все оформлю. Иди-ка ты отдыхай, - распорядился Каль без малейшей уверенности, что Ситте подчинится. Он неловко оглядел стол Яльсикара, заваленный бумагами.

Лей прочно обосновался в кабинете бывшего шефа сразу после того, как из него убрался Ягиль. Ревновал? Подсознательно пытался поднять свой статус? Или просто не хотел, чтобы Каль беспокоил его? Если так, то это сработало – Каль последние часы предпочитал общаться с ним по коммуникатору. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы прийти в этот кабинет лично. Это было глупо и иррационально, но стоя сейчас перед столом Бьякки, он чувствовал себя, словно обвиняемый. Словно вернулся в тот день, когда Яльсикар угрожал его удалить, а он чувствовал себя ничтожным и абсолютно беспомощным.

- Ты что, мне ничего не расскажешь? – взвился Лей, изучив его лицо. Его глаза сфокусировались и стали агрессивными. Каль едва не застонал. Вздохнув, он отвел глаза:

- Я рассказал бы, если б мог. Пока с этим разбирается Ксеар. Дело абсолютно секретное.

- У меня высший доступ к секретности, твою мать, - прорычал Ситте. – Я, по-твоему, кто? Главный следователь миров или новорожденный? Или я официантка? Или дизайнер модного платья?

Его агрессия стала такой плотной, что казалось, в кабинете стало трудно дышать. Но Каль изо всех сил старался сохранять равновесие. «Я теперь здесь главный. Я обязан держать себя в руках», - проговорил он про себя и произнес вслух:

- Лей. Я еще раз повторяю: если бы я мог, я бы рассказал.