Огонь в его глазах

- Пошел ты знаешь куда, - Ситте демонстративно отвернулся к компьютеру, и на секунду Калю показалось, что он видит перед собой Яльсикара – настолько Лей повторил его мимику и поворот головы в ту секунду. И этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из себя.

- Я сказал – иди домой, - заорал Каль. Все напряжение последних дней вдруг вылилось в неконтролируемую ярость. Его кулаки невольно сжались, и он понял, что теперь способен даже на драку, если Лей посмеет еще раз его оскорбить. И по выражению лица Ситте понял, что это взаимно – следователь резко поднялся из своего кресла, а потом одним гибким движением перемахнул через стол, едва притронувшись к поверхности рукой:

- Валяй, ударь меня, - процедил он. – Я тебя размажу сейчас.

Каль зло рассмеялся: если Ситте рассчитывал, что последние пятьдесят лет он провел только в редакции и на светских мероприятиях, то он просчитался. Драться он умел, и спортзал никогда не бросал, а потом и форму не потерял.

- Как пожелаешь, принцесса, - сквозь зубы прошипел он и сделал то, о чем мечтал все последние часы: резко выбросив кулак, с размаху хорошенько вмазал Ситте в подбородок. Но достаточно сильным удар не получился – Лей был готов и успел частично уклониться. А потом натурально зарычал и бросился, и с таким же удовольствием распустил руки.

Через пару секунд мужчины потеряли равновесие и рухнули на ковер, ожесточенно колотя друг друга коленями, локтями, кулаками, лбами. В какой-то момент Калю показалось, что он слышит какие-то окрики, но ни он, ни Лей, не остановились, пока на них вдруг не вылилось добрых три ведра ледяной воды.

- Я сказал: брейк, - орал Ксеар, стоя прямо над ними. – Разошлись по углам, идиоты! Удалю сейчас обоих к чертовой матери!

Весь мокрый, Каль поднялся, со звоном в ушах, привкусом крови во рту и чувством полной нереальности происходящего. Лей также с видимым трудом разогнулся, смачно плюнул, вытер кровь с губ тыльной стороной ладони. Ситте, как и он, не поднимал глаз на Айи. Таким злым Ксеара Каль не видел никогда, и было из-за чего.

Они оба знали, что только что совершили преступление, да еще на глазах правителя миров. Они оба не раз и не два арестовывали людей за драки, чтобы потом Ксеар удалил их. И поэтому Калю было тем более удивительно ощущать полное удовлетворение и спокойствие в душе… и, кстати, он был уверен, что если бы их не прервали, он бы точно уделал Ситте.

Тишина висела в кабинете очень долго - так долго, что за это время все царапины и синяки зажили. Каль вновь машинально облизал губы изнутри, и привкус крови ушел. Тогда Айи шагнул к нему, и легким прикосновением исправил и высушил его разорванную, помятую одежду. А потом сделал тоже самое с Леем.

- Слушайте меня внимательно. Я очень зол, - процедил Ксеар, снова отойдя от них на расстояние вытянутой руки. – Я так зол на вас, что будьте уверены: вы оба будете наказаны, и так, что вам это не понравится. Совершенно не понравится, ясно?

Значит, удаления не будет. Каль кивнул, уголком глаза отметив, что Лей сделал то же самое. Дополнительно злить правителя мира не хотелось совершенно.

- А сейчас я хочу, чтобы вы сели, и мы с вами подробно обсудим все, что будем делать, когда Яльсикар и Аквинсар вернутся. Хотя, видит бог, я предпочел бы это обсуждать со взрослыми умными людьми, а не с двумя оленями в брачном периоде, по странному совпадению похожими на людей.

Каль оперативно зажевал свои губы внутрь, скрывая ухмылку: так эта фраза была характерна для Айи. Ненависть Ксеара к рукоприкладству была настолько всепоглощающей, что этот вопрос поднимался почти в каждом интервью с ним, каждым журналистом. Но все, чего удавалось добиться, в том числе ему – это сравнение дерущихся с разного рода нелестными видами животных.

Дракой, впрочем, Каль не гордился, и теперь, остывая, испытывал легкое чувство стыда. Но не перед Ситте, разумеется, а перед Ксеаром: надо же было ему появиться в такой момент. Сказал же, что уходит в Седьмой на пару часов, а потом взял и вернулся.

Миры Грея. Оболочка. Окраина полиса. Яльсикар.

Его брат удалился в медитацию так глубоко, что со стороны даже казалось, будто его тело мерцает и становится полупрозрачным. За три часа Аквинсар отвлекся лишь однажды – чтобы гневно обернуться на них и пробурчать, чтобы не мешали.

Яльсикар и Грей, переглянувшись, встали и отошли подальше.

- Мы что, так громко думали? – уточнил Люче. Яльсикар пожал плечами. Они оба добросовестно молчали почти час, надеясь помочь Аквинсару сосредоточиться, но в дыму над речкой-вонючкой просто невозможно было увидеть потенциал перехода, и Яльсикар перестал пытаться через несколько минут, блуждая взглядом по окрестностям. Смотреть, правда, было особо не на что: серая трава до горизонта, покосившиеся опоры ЛЭП, очертания домов в той стороне, где город – самый тусклый индустриальный пейзаж из всех, которые он когда-либо видел.

Глаза Грея выглядели такими же потухшими, как и все вокруг, хоть он и пытался казаться бодрым.