Огонь в его крови (ЛП)

Похоже, что мне нужно поговорить с моим драконом и разобраться во всей этой путанице. Преисполненная надеждой, я смотрю сквозь дыру в потолке ванной, но его нигде не видно. Я пытаюсь с ним мысленно связаться, но на самом деле я не имею представления, что делаю, и не чувствую хоть какого-нибудь ответа. Странно, но я вроде как скучаю по его нависающему надо мной, властному присутствию. Я скучаю даже по его драконьему флирту.

Его нет всего несколько часов, и я чувствую себя совершенно опустошенной и одинокой. Может, что-то все-таки есть в этой штуке, драконьей связи. Я чувствовала себя опустошенной и одинокой в Форт-Далласе, но думала, что это из-за всего того, через что мне пришлось пройти. А может, тут кроется нечто большее. Дотронувшись до горячего места на моей шее, где он меня укусил, я задаюсь вопросом, действует ли связь в обе стороны.

Если это не так, наверное, я испытываю к своему дракону более нежные чувства, чем я готова признать.

***

Некоторое время спустя мое внимание привлекает какая-то сверкнувшая в далеких небесах золотая вспышка, и я, занервничав, начинаю прерывисто дышать. Это мой дракон или другой? С места, где я стою, сложно определить. Я подхожу к выступу здания, где разрушены стены и широко разверзнуты небеса. Шаг не туда, и я сорвусь со стены. Обычно я это место избегаю, но сейчас подхожу без опаски. Я полагаю, что развитие событий может пойти по двум сценариям — таинственный золотой дракон сожрет меня, если не сможет со мной спариться, и я так или иначе, но все равно умру, или же это Кэйл, а он не даст мне сорваться вниз.

Как ни странно, меня радует, что Кэйл всегда меня защищает, несмотря ни на что. Я убираю с лица свои дико хлестающие на ветру волосы и пристально изучаю ясное голубое небо. Ничего. Наверное, у меня просто разыгралось воображение.

‘Кэйл?’ — пробую я. — ‘Где ты?’

Как-то странно говорить мысленно, но я не уверена, дойдет ли до него сказанное вслух… если это он.

К моему огромному облегчению, в тот самый миг, когда большой золотой дракон приближается к зданию и начинает совершать круги, спускаясь по спирали вниз, я узнаю его. Это он. Я знаю это так же, как если бы он ответил мне, сказав «Привет». Прикрыв глаза, защищаясь от солнечных лучей послеобеденного солнца, я наблюдаю, как он вальяжно спускается, рассекая воздух крыльями. «Таким он, по-моему, само воплощение красоты». Всеми своими сверкающими чешуйками и мощными, выразительными мускулами. Он очень изящен, несмотря на свою массивную форму дракона. Пока я смотрю, он наклоняет крылья и начинает медленно спускаться на разбитую крышу прямо надо мной. Своими массивными когтистыми задними лапами он взгромождается на одну из стен и складывает крылья, словно птица, после чего окидывает взглядом пол.

Я машу ему рукой. Это происходит автоматически, и чувствую я себя немного глуповато, однако я машу.

Его глаза радостно вспыхивают золотом, и, тут же перекинувшись в человеческую форму, он гибко спрыгивает в офис, где я стою. Меня слегка передергивает, когда он приземляется на согнутые в коленях ноги, но непохоже, чтобы прыжок с такой высоты его беспокоил. Кости дракона, должно быть, крепче человеческих, поскольку при таком прыжке я бы переломала себе обе ноги. Он выпрямляется в полный рост, а я, как и раньше, никак не могу прийти в себя от того, как он красив и грациозен. Форма не имеет значения — наблюдать за каждым движением Кэйла — чистой воды удовольствие.

— Ты вернулся, — говорю я, после чего кажусь себе глупой и банальной. Ну разумеется, он вернулся. Он всегда ко мне возвращается.

Величавой поступью направляясь ко мне, он пересекает комнату, а я, мучаясь неуверенностью, шаг за шагом отступаю назад. Он… на меня злится? Его глаза вспыхивают то черным, цветом бурного накала страстей, то золотым, тем не менее его мысли не излучают гнев. Я колеблюсь, пытаясь понять, вдруг мне стоит бежать.

Большое тело Кэйла встает передо мной, он кладет руки мне на талию, а затем прижимает меня к себе. Обхватив мой подбородок, он нежными пальцами приподнимает мою голову, не забывая о своих когтях. Мгновение он изучает мое обращенное вверх лицо, и мое сердце начинает бешено колотиться. Затем его губы легким прикосновением касаются моих.

Меня пробирает дрожь от нежности этого объятия. Зачем я так упорно этому сопротивлялась? Порой я бываю такой дурой. Прижатой к нему вот так, я чувствую себя защищенной и любимой. Почему я не могу быть счастлива тем, что есть?

— Значит, ты больше на меня не злишься? — спрашиваю я шепотом.

‘Никогда не злился. Никогда’.