Огонь в его поцелуе

— Он не будет отвечать, — говорит мне Азар.

Мое тело холодеет. О мой Бог. Тейт… мертв?

— И я не думаю, что кто-то еще будет болтать языком в ближайшее время, — продолжает Азар. — Это такая опасная вещь — продавать людей. — Он делает шаг вперед, и его рука касается моего лица. Он приподнимает мой подбородок, и хотя я не могу его видеть, я чувствую, что меня внимательно изучают. — Я не хочу, чтобы ты волновалась, Саша. Ты мой гость.

Я хочу возразить, что Тейт тоже был его гостем, но я слишком рассеяна. Его рука горячая на моей коже, и пряный запах становится сильнее теперь, когда он стоит ближе, и я понимаю, где я чувствовала этот запах раньше.

На драконе. На Дахе.

Азар — дракон? Но как? Он говорит по-английски, и хотя у него странный акцент, он звучит по-человечески. И в здравом уме.

Или немного безумный, но совсем не похожий на Кэйла или Даха. Я не понимаю.

Он похлопывает меня по щеке.

— Интересно, что ты его пара. Я бы не догадался об этом, глядя на тебя. Но Тейт говорит, что он не лгал.

— Что, если бы он это сделал? — отвечаю я хриплым голосом.

Воздух меняется, и я могу сказать, что Азар наклоняется ко мне. Тепло его тела близко к моему лицу, и его интенсивный пряный запах становится еще гуще.

— Мы оба знаем, что он этого не делал, — шепчет мне Азар. Он выпрямляется и отходит в сторону. Наступает пауза, затем раздаются шаги. — Кто-нибудь, вытащите его оттуда и вытрите ей лицо. Она наша гостья. А теперь я собираюсь пойти и вздремнуть. Разбудите меня, когда дракон выяснит, где она.

***

Проходит время. Я чувствую себя так, словно застряла в подвешенном состоянии. Мне неудобно из-за наручников и повязки на глазах, но я не совсем уверена, что еще могу делать, кроме как сидеть здесь. Я хочу пить. Я устала. У меня кружится голова.

Но, по крайней мере, я не мертва.

Я думаю, прошло несколько часов с тех пор, как Азар ушел. Несколько часов с тех пор, как кто-то вошел и вытер мое лицо мокрым полотенцем, избавляясь от брызг крови Тейта. Несколько часов с тех пор, как кто-то появился и вымыл полы от того беспорядка, который оставил Тейт. Мне не нравится думать об этом.

Вместо этого я сосредотачиваюсь на Азаре.

Рука, коснувшаяся моего лица, была горячей. Его запах был знакомым. Если бы я могла видеть его, возможно, я бы заметила когти или золотую кожу и золотые глаза. Вопрос в том, почему он так отличается? Как он так хорошо говорит по-английски? Как он может быть не совсем сумасшедшим, если у него тоже нет пары?

Она должна быть… но кто она, и где?

И если у него есть пара, чего он хочет от меня и Даха?

Должен быть ответ, который я упускаю из виду. Что-то очевидное. Что-то, что соберет все это воедино и обретет смысл. Я просто еще не нашла его.

Дверь открывается, и я поднимаю голову, тело снова приходит в состояние боевой готовности.

— Кто там?

— Это я, Эмма, — раздается шепчущий голос. Шаги шлепают по полу. — Говори тише, чтобы охранники нас не услышали.

Эмма?

Я в шоке. Из всех людей, которых я ожидала услышать в этом месте, Эмма — не тот человек. Но когда она приближается, я чувствую запах розовых духов, которыми она пользуется с того дня в магазине, когда мы заменили ее спрей для оленей на более приятный аромат.

— Ты… ты работаешь с этими парнями?

Секунду спустя нежные руки снимают повязку с моих глаз. Она смотрит на меня с затравленным выражением лица. Это Эмма, все в порядке, но на одной щеке огромный синяк, а подбородок поцарапан. Она грязная, и у нее круги под глазами. Она выглядит несчастной, когда ставит поднос с супом на соседний столик.

— Ванная? — громко зовет она. — Ладно, тогда пошли. — Она прикладывает палец к губам и берет меня за руку, помогая подняться на ноги.

У меня нет выбора, кроме как пойти за ней. Даже когда я это делаю, я оглядываюсь по сторонам, отмечая свое окружение. То, что я вижу, мало о чем мне говорит — это какой-то гостиничный номер, но ковры разорваны, и не видно ничего, кроме голого пола. Диван, на котором я лежала, грязный и изношенный, а в углу комнаты лежит испачканный матрас. Единственное окно в комнате закрыто картоном, так что я не могу видеть снаружи. С одной стороны есть ванная, и Эмма направляет меня в том направлении, выражение ее лица напряженное.

Я направляюсь внутрь, и она сразу же запирает дверь, а потом мы вдвоем остаемся в крошечной ванной, где не так много места, чтобы стоять.

— Не хочу выглядеть в твоих глазах странной, — шепчет она, — но я собираюсь задрать твою юбку, и, вероятно, это будет выглядеть более законно, если ты действительно воспользуешься ванной. Но не торопись, чтобы мы могли поговорить.

— Э-э, ладно. — Я стараюсь не нервничать, когда она задирает мои юбки и стягивает трусики для меня. Я сажусь на унитаз, а она садится на край старой, облупленной ванны рядом со мной. — Что происходит? Почему ты здесь? С тобой все в порядке?

Эмма скрещивает руки на груди и съеживается.

— Как определить «все в порядке»? Я жива, и меня еще не изнасиловали. Это, пожалуй, все, что у меня есть на данный момент. — Улыбка, которую она мне дарит, холодная.