Огонь в его поцелуе

— Как и Дах, — говорю я ей. — Это не оправдывает этого, но у него и его людей не было выбора, когда они прошли через Разлом. Что-то в этом месте разрушает их разум и сводит с ума. Я видела, как упорно он борется, чтобы победить это. Единственное, что ему помогает, — это разговор со мной. Если меня там не будет, он такой же сумасшедший, как и все остальные. Это не то, что они могут преодолеть самостоятельно. Я даже не знаю, отдают ли они себе отчет в том, что делают большую часть времени. Я думаю, что их разум просто… сошел с ума.

— Но как ты можешь быть уверена? Откуда ты знаешь, что он не просто говорит тебе то, что, по его мнению, ты хочешь услышать?

Потому что я могу заглянуть в его мысли? Но я не делюсь этим с Эммой. Это похоже на предательство Даха.

— Наверное, мне нужно в кого-то верить, поэтому я выбираю верить в него.

— Ты более храбрая женщина, чем я.

— Я не думаю, что в этом есть доля храбрости. Мы все просто пытаемся выжить наилучшим из известных нам способов.

— Я не знаю, что бы я сделала в твоей ситуации, — признается Эмма. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь смириться с тем фактом, что они не враги.

Однако иногда приходится полагаться на свою интуицию. Я не знаю, поймет ли Эмма когда-нибудь мою ситуацию, если только она сама не встретится с драконом.

— Я не знаю, окажешься ли ты когда-нибудь в моей ситуации, — поддразниваю я ее. — Дах сказал мне, что от тебя очень, очень плохо пахнет.

Ее лицо озаряется улыбкой.

— В этом и заключается идея.

Мы садимся за стол с едой, и глаза Эммы загораются при виде упаковки печенья.

— Где ты это нашла? Я думала, они все кончились! — Она прижимает его к груди и в восторге закрывает глаза. — Одно это стоит похода сюда.

Я посмеиваюсь над ее реакцией.

— Я нашла пару пачек, спрятанных за безалкогольными напитками. Смелее бери его.

— Ты лучшая. — Она сбрасывает со спины рюкзак и кладет туда печенье. — Может, нам подождать, пока дракон начнет есть? — Она бросает взгляд на еду, разложенную на столе.

— Вовсе нет! Он не ест эту гадость. Каждое утро он берет себе хорошую свежую корову или оленя. — Я беру пачку крекеров — моих любимых — и открываю банку арахисового масла. — Угощайся.

Она тут же рвет пакет с чипсами, хватает горсть и запихивает их в рот. Я не осуждаю; вероятно, в последнее время ей стало труднее доставать еду из-за того, что ей пришлось уйти из магазина. Я чувствую прилив вины из-за этого.

— Как у тебя дела? Где ты остановилась?

Эмма пожимает плечами, продолжая жевать.

— Нашла старую заправочную станцию выше по дороге. Ни газа, ни еды, но у нее есть крыша, и там больше никто не живет, так что она моя.

Я намазываю крекер арахисовым маслом, чтобы скрыть несвежий вкус, и задумчиво жую его.

— Ты можешь приходить сюда в любое удобное время и брать кое-какие припасы. Там больше, чем я могу съесть в одиночку, ты же знаешь. И то же самое с одеждой, мылом и всем остальным, что только придет тебе в голову.

Она благодарно улыбается мне.

— В самом деле? Люди бы убили, чтобы вернуть все это дерьмо в Форт-Талса.

— Я знаю, но мы, изгои, должны держаться вместе. Кроме того, что я собираюсь делать с целым рядом сковородок?

— Приготовить все, что принесет тебе Дах?

Я смеюсь, собираясь отпустить шутку о том, как Дах готовит еду с помощью дыхания, когда над головой пролетает тень. Мы обе напрягаемся и поднимаем глаза, и я вижу панику на лице Эммы.

«Это ты?» — я отправляю автоматически.

«Да, — отвечает Дах. — Я не хотел прерывать ваш разговор. Я принес тебе мясо. — Он посылает мне мысленный образ коровы с очень длинными рогами. — Оно мертво, но я не дышал на него огнем. Должен ли я сбросить его на землю?»

«Замечательно, да! Спасибо тебе, Дах! — Я поворачиваюсь к Эмме. — Это Дах. Он вернулся».

— Откуда ты можешь знать? — в ее голосе слышатся нервные нотки.

— О, я уже узнаю его, — беспечно говорю я ей. — Давай. Пойдем посмотрим, что он принес нам.

Глава 28

САША

Дах оставляет гигантского взрослого бычка на парковке, и мы с Эммой проводим следующие несколько часов, пытаясь понять, как правильно разделать его. Это отвратительная, грязная работа, требующая перчаток, фартуков, ножей и большого количества визгов от ужаса. Дах помогает, выполняя некоторые из самых тяжелых подъемов, и остается в своей драконьей форме — я подозреваю, потому что он не хочет носить штаны. К тому времени, как мы снимаем шкурку с наших кусков мяса и обжариваем их над угольным очагом, я измучена и грязная.

А еще мне было так весело.