Огонь в кольце

Отправив связную, Селицкий принялся осматривать горящее здание. Фугасная авиабомба ударила в левую часть фасада дома, обрушила лестничную клетку и завалила въездную арку. Ближайшая к соседнему дому лестничная клетка сохранилась, и это, казалось, создавало возможность наступления по ней на горящие этажи смежного дворового флигеля, но перекрытия этого флигеля оказались на весу, так как наружная стена обрушилась, и огонь быстро распространялся по обнаженным конструкциям, переходя на чердак. Внутренний двор был завален обвалившейся частью уличного флигеля. Сорванные взрывной волной оконные и дверные проемы надворного флигеля загорались от высокой температуры, создаваемой основным пожаром. В смежных с № 26 жилых домах № 24 и № 28, одинаковых по высоте, были сорваны кровли, а покрытые в свое время суперфосфатом, огнестойкой обмазкой стропила и обрешетка чердаков несколько сдерживали развитие пожара, однако могли воспламениться в любое время. Взрывом был также поврежден трехэтажный дом № 17, стоявший на другой стороне улицы: взлетавшие на его развороченный чердак искры и головни подожгли и его.

Беспокоило Селицкого и водоснабжение. Этот микрорайон Фрунзенского района города не имел ни естественных, ни искусственных водоисточников, за исключением Обводного канала, но крутизна и высота его берегов исключала возможность установки на него автонасосов. Пожарное водоснабжение решалось тут за счет разветвленной сети пожарных гидрантов, размещенных на магистралях пожарно-хозяйственного городского водопровода с диаметром сети от 4 до 24 дюймов, казалось бы, вполне обеспечивающих работу насосов. Но в сети водопровода, вследствие недостатка электроэнергии, напор составлял всего пол-атмосферы, что едва могло обеспечить работу четырех автонасосов, расставленных на различных участках сети. Наружная температура воздуха была минус двенадцать градусов, поэтому при остановке воды в линиях они могли выходить из строя из-за промерзания.

Очень скоро с окружающих улиц стали доноситься сигналы «кукушек». Значит, Аня добежала и передала сообщение в штаб. И тут же с Сойкина переулка на Боровую выехала машина опергруппы Фрунзенского района. Из нее вылез руководитель группы, один из старейших пожарных гарнизона, Александр Георгиевич Богданович. Высокий, худой, с аскетически бледным лицом, в светлой никелированной каске «кавалергардочке», всегда с особым шиком сидевшей на его голове (он не признавал никаких подшлемников в любые морозы), Богданович славился исключительной выносливостью и редкой способностью переносить любой дым. За ним из машины показался старший инспектор РУПО Анатолий Гаврилов, преподаватель расформированной в начале войны школы НКО им. Куйбышева.

По положению Селицкий поступал в распоряжение прибывшего начальника районного управления. Он быстро направился к Богдановичу, но тот, шагнув навстречу, приложил руку к козырьку каски и громко спросил:

— Какие будут указания, Георгий Евгеньевич?

Селицкий уже привык, что из уважения к его познаниям и опыту порой нарушается система принятия руководства, поэтому, не став препираться, он просто сказал:

— Видите, какой сложный пожар, Александр Георгиевич? Нет подходов. Во двор не войти — лестница разрушена. Постарайтесь разведать подходы с Глазовской улицы. Забирайте автонасос 2-й команды и действуйте. Первые стволы вводите в основной очаг.

По распоряжению штаба на пожар прибыла оперативная группа города. Возглавлял ее Борис Дмитриевич Иванов. Его ни в какой сутолоке пожара ни с кем нельзя было спутать. Пожалуй, единственный тучный пожарный в Ленинграде, он горой возвышался среди истощенных бойцов и офицеров боевых расчетов. Толстое лицо с полными губами и глазами навыкате выражало спокойствие. За его необъятной спиной Селицкий не сразу разглядел начальника штаба РТП Сергея Иванова и начальника тыла Федора Милюдкова.

— Георгий Евгеньевич, руководство тушением пожара принимаю на себя, — выслушав обстоятельный рапорт Селицкого, сказал Иванов. — Пожар серьезный, а из штаба МПВО города требуют быстрейшей его локализации. Понять их можно — не хочется в праздничные дни такого фейерверка. Ведь фашисты не преминут расширить очаги прицельным огнем. Вы со своими курсантами пробивайтесь по лестничной клетке дома 26, Богданович пусть продолжает действовать с Глазовской улицы, а я буду на фасаде. Тебе, Федор, — обратился он к Милюдкову, — поручение особой важности — давай воду! Постарайся связаться с Водоканалом, настаивай на повышении давления в сети. Наступление поведем с Боровой и через арку во двор. Все стволы литер «А» со свернутыми спрысками. Действуйте! Да, а что там на Сойкином переулке?

— Фугаска угодила в здание бывшей церкви, используемой фабрикой «Большевичка» под склад текстиля и ниток, — сказал Селицкий. — Там работает 5-я команда под руководством Раковича и автоцистерна 3-й команды, подослал туда насос 1-й. Знаю, что воду они добыли. Мой первый автонасос с двумя группами курсантов здесь, на Боровой. Разрешите идти к ним?