Огонь в крови

На это Пандия уже ничего не ответила. Она потихоньку пила горячий чай, словно в надежде, что его тепло растопит чувство одиночества, сковавшее ледяной коркой ее сердце.

Граф допил виски и встал:

– Я пойду в кабинет. До обеда надо написать несколько писем, а потом я расскажу тебе кое-что о Париже!..

– Это будет очень… интересно, – пробормотала Пандия.

Никак не отреагировав на ее скупые слова, граф вышел из комнаты.

Только теперь, оставшись в одиночестве, Пандия вздохнула свободно! Она так опасалась, что граф поймет: она – не Селена!

Это просто невероятно, что он не заподозрил подмены! Тем не менее надо срочно разыскать Иветту и посоветоваться, что делать и как вести себя в создавшемся положении. Взяв с дивана книгу, оставленную лордом Сильвестером, Пандия в панике выбежала из гостиной, и, лишь оказавшись в коридоре, сверхъестественным усилием воли взяла себя в руки и прошествовала далее неспешно и величественно, понимая, что лакеям показалось бы весьма странным, если бы она промчалась мимо них стрелой.

Пандия нисколько не удивилась, что в спальне ее поджидает Иветта. Войдя, она плотно закрыла за собой дверь и едва преодолела искушение запереть ее на ключ.

– Его Лордство вернулся! – сказала она сдавленным голосом.

– Да, m’mselle, это просто incroyable[12]. Он не догадался, что вы не мадам?

– Нет, он ничего не заподозрил, – прошептала Пандия, – но я очень и очень боюсь, Иветта, что он… догадается. Нельзя как-то связаться с миледи и сообщить, что ей надо немедленно вернуться?

– Impossible, m’mselle[13]! Мадам совершенно уверена, что милорд возвратится только завтра. Ее еще нет в Лондоне!

– Н-нет в Лондоне? – вскричала Пандия. – Вы хотите сказать, что сегодня вечером она не приедет?

– Нет, m’mselle! – подтвердила Иветта, но, увидев, как Пандия побледнела и с каким ужасом глядит на нее, Иветта поспешила ее успокоить:

– Не тревожьтесь, m’mselle. Милорд всегда ночует в собственной спальне, а кроме того, он устал в дороге. Сюда из Парижа путь неблизкий, а мосье уже не молоденький!

Пандия немного успокоилась, хотя страх и не покинул ее окончательно: одно дело – предстать в образе родственницы на похоронах, и совсем другое – исполнять роль жены милорда, который только что вернулся из поездки и наверняка соскучился по общению с любимой супругой.

Она нервно заходила по спальне, и Иветта посоветовала:

– Вы лучше прилягте, m’mselle, а то вы просто не в себе! Отдохните до обеда, вы почувствуете себя лучше!

Пандии ничего не оставалось, кроме как послушаться доброго совета. Она позволила Иветте снять с нее платье, которое с таким трепетом выбирала, чтобы предстать перед лордом Сильвестером во всей красе, облачилась в ночную рубашку и легла в постель. Иветта прибрала в комнате, увернула свет газовых лампочек и, уходя, подбодрила Пандию:

– Не беспокойтесь! Все будет в порядке, а уже завтра утром мадам вернется.

Тон, которым все это было сказано, успокаивал, но оставшись одна, Пандия все еще волновалась. Вспомнив момент, когда граф неожиданно вошел в гостиную, она опять почувствовала ужас. Тогда у нее появилось ощущение, будто она стоит на краю пропасти и вот-вот сорвется вниз. Однако, по счастью, граф не понял, что она – не Селена! Впрочем, Пандия очень похожа на Селену, обмануть графа было не так сложно. Кстати, он даже и не подозревает о существовании сестры у Селены! Главное, чтобы граф не заметил подмену во время беседы. Пока ей удалось отделаться от него незначительными репликами…

Между прочим, Пандия была совершенно уверена, что в ситуации прямо противоположной, то есть будь она сама замужем, ее муж сразу же бы догадался, что перед ним Селена, а не Пандия! Да, граф – герой не ее романа, но сейчас надо как можно правдоподобнее выдавать себя за Селену, пока та проводит время в обществе другого кавалера.

Пандии казалось, что, как бы ни был уважаем граф, каким бы ни был известным деятелем, он тем не менее слишком стар, чтобы быть мужем Селены, но при этом очень горд, вспыльчив и очень ревнив, и, защищая свою честь, может быть невероятно жесток. Пандия, с ее инстинктивным пониманием человеческой натуры, которое ей никогда не изменяло, была убеждена, что граф относится к тому типу мужчин, которые никогда не прощают супружеской измены, столь унизительной для их самолюбия.

«Нет, я должна защитить Селену, что бы со мной ни случилось», – подумала Пандия, но она была очень напугана происходящим и отчаянно молилась небесам, чтобы граф по-прежнему пребывал в заблуждении. У него не должно возникнуть ни малейшего подозрения!