Огонь в крови

Ну, еще кто-то из матросов с восторгом сообщил, что вода теплая, несмотря на близость Талого удела. Правда особого значения этому никто не придал…

К исходу дня и компас, и дракон притихли.

А с приходом сумерек мы застряли во льдах.

Аномальная зона, созданная завесой, при свете солнца поддерживала в воде высокую температуру, которая резко понизилась к ночи, сковывая море льдом. Буквально на наших глазах легкие волны леденели и замирали — удивительное, но жуткое зрелище.

Раньше этим путем никто не плавал (а если и плавал, то не возвращался), и узнать об особенностях этих территорий нам было не от кого, приходилось опробовать все на собственной шкуре. Вот только моей шкуре это совсем не нравилось. И не только моей.

— Переночуем на корабле, — решил Абель, спешно вызванный на мостик встревоженным королем. Заложив руки за спину, дракон со спокойным видом разглядывал бескрайние льды, что так коварно нас окружили, — утром полетим.

— В смысле поплывем? Когда море оттает, — осторожно переспросила я, безрадостно топчась рядом с ним. Морская болезнь после вчерашнего нервотрепательного приключения ко мне так и не вернулась, с самого побуждения я чувствовала себя хорошо, радовалась жизни и… наверное, должна была понимать, что так хорошо мне может быть лишь при одном условии — если скоро станет очень плохо.

— Полетим, Веда. На мне. Ты и Раданэш.

Гвардейцы опасливо зароптали, не желая отпускать своего государя на произвол судьбы, но быстро замолчали, стоило только королю на них рыкнуть (вышло не так проникновенно, как у Абеля, но стражам хватило).

Приключение мое захватывающее началось как-то не так и обещало продолжиться в том же духе: безысходности и драконовой тирании. Не совсем то, о чем я мечтала.

Нет, совсем не то.

— Но, может…

— Не может, Веда, — отрубил Абель.

Были у меня подозрения, что он такой вредный стал от того, что весь день плохо себя чувствовал и не хотел дольше необходимого оставаться на корабле, а потому из-за его дурного характера плохо чувствовать себя предстояло нам.

— Тебе нужно отдохнуть, — ничего не зная о моих печальных мыслях, Абель решил ради разнообразия проявить немного заботы. Такой своеобразной, непререкаемой, драконовой заботы, — пойдем.

Уводимая в каюту ужасом за руку, я ловила на себе странные, в основном сочувственные взгляды. Матросы, служившие на королевском корабле, по большей части были людьми хоть и несколько грубоватыми, но семейными, законопослушными, и меня искренне жалели. Как попавшего к неблагонадежным родственникам бедного ребенка — вроде бы и понятно, что не все ладно, что нужна помощь, но сделать хоть что-то не представляется возможным, потому что закон не на их стороне.

Вот только к неблагонадежным родственникам я уже попадала и точно знала, что у Абеля с ними нет ровным счетом ничего общего. Пусть порой он был просто невыносим (например, сейчас), но я точно знала, что достает меня он не специально, что мое благополучие по какой-то неведомой причине для него является важным, и потому готова была прощать ему многое.

Даже сожженных морских ведьм или съеденных людей. Или мои истрепанные нервы.

Но даже так покорно следовать его приказам у меня не получалось. Абель продолжал плохо на меня влиять. Абель сам же от этого и страдал.

— Почему мы просто не можем доплыть? Осталось совсем немного, — пусть на палубе я уныло молчала, но в полумраке теплого коридора, когда холодный, колючий ветер перестал щипать мое лицо и руки, забираться острыми ледяными щупальцами под курточку и всячески меня морозить, подала голос.

— Долго и бессмысленно. По воздуху мы доберемся до материка за несколько часов, кораблю на это понадобится весь дневной переход, и нет у меня уверенности, что вблизи Талого удела мы не застрянем во льдах уже навсегда.

— Я попаду на материк верхом на драконе, — вслух произнесла я то, что просто невозможно было осмыслить, — звучит просто безумно.

— Знаю, — Абель улыбался, я слышала это по голосу, — разве не замечательно?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Это точно было необычно и немного страшно, но было ли это замечательно?..

— В ваших руках мирная жизнь всей нашей страны. Надеюсь, вы знаете, что делаете, — его непонимающий взгляд вынудил меня пояснить, — король.

— Золотце, поверь, я буду осторожен и предусмотрителен настолько, насколько это возможно, но не из-за Раданэша. Твоя жизнь куда важнее.

Это заявление можно было бы считать трогательным, я бы даже расчувствовалась, правда, но несколько часов на драконе, под его дырявой защитой… Тут не до излишней чувствительности.

Ну, это я считала, что нужно как-то морально подготовиться к завтрашнему дню, взять себя в руки и вообще быть сильной. Абель считал, что меня не хватает тепла.

Дождавшись, пока я смирюсь с неизбежным (не так уж много времени мне на это потребовалось — каких-то полминуты), осознаю, что до подъема осталось неполных восемь часов и, почти не обращая внимания на мягкое покачивание пола под ногами, собственно, заберусь под одеяло.