Огонь в ночи

– Какая, какая? Такая! Мать твоя! Она дочке твоей бабкой приходится! Не знал? Так жаба твоя все сделала, чтобы внучку единственную от меня подальше держать. «Ой, Надежда Алексеевна, летите уж лучше вы к Геночке. У нашей Светочки такой важный период, вы не управитесь, а Геночка меня поймет и не осудит». Прости господи! Не управлюсь я! Я сына директором завода вырастила, а со Светкой, с коровой нашей, не управлюсь! Я б ее, конечно, в первую очередь на диету бы посадила, на раздельное питание. А то раскормила девчонку! Как ее только конь выдерживает! Хотя за деньги теперь даже конь слова поперек никому не скажет! А Геночка-то, конечно, жабу свою никогда не осудит. Потому что Геночка, сынок мой любименький, самый настоящий непроходимый дурак! Валяется тут на краю света один, вот-вот дуба даст!

– Так! Что тут у вас? Почему крик и шум? – В дверях стояла доктор Немкова. – Нашему больному нельзя нервничать.

При этих словах мать Воронина замерла на полуслове и радостно заулыбалась, разглядывая доктора Немкову.

– Это моя мама прилетела, познакомьтесь. Ее Надежда Алексеевна зовут. Мам, а это доктор Немкова.

– То, что это доктор Немкова, я и без тебя вижу, на бедже написано. Скажите, доктор, а как вас зовут? – спросила она, протягивая руку.

– Петра!

– Вот, сынок, познакомься, эту милую девушку зовут Петра.

– Можно Петя, меня так все мои русские друзья зовут еще с институтских времен.

– Нет. Ни за что. Нельзя такую прекрасную девушку называть мужским именем, да еще Петя! Это ж практически Вася! Можно я буду звать вас Петрушей?

Доктор Немкова рассмеялась:

– Конечно можно! Мне даже понравилось!

– Скажите, Петруша, а вы замужем? – Надежда Алексеевна Воронина со свойственной эй энергией сразу взяла быка за рога.

– Нет. – Петра вздохнула.

– А почему? Вы такая красивая.

– Я была замужем, но развелась. Не сложилось. Сын у меня вырос, в институте учится, в Лондоне. Сейчас молодежь хочет учиться на Западе. А я одна. Вот принца все жду, а его нет.

– Знакомое дело! – Мать глубоко и горестно вздохнула. – Они, принцы эти, на лягушках разных женятся, а потом ждут, когда из этих лягушек царевны появятся. А жизнь, она штука совсем не сказочная. В жизни из лягушек получаются жабы. Такая вот биология.

– Надежда Алексеевна, а вы почему босиком? – Доктор Петра Немкова с недоумением разглядывала роскошные туфли, валявшиеся около кресла.

– Ой, Петруша, это я по привычке многолетней, когда в люди выхожу, каблуки надеваю. Только дома-то у себя в Уфе я все больше на машине передвигаюсь, а у вас тут, хоть мне Геночкиного шофера и прикрепили, кругом пешеходные зоны, да еще и брусчаткой выложены. А каблуки и брусчатка – две вещи абсолютно несовместимые с моим возрастом.

– Никогда бы не подумала, что у вас такой взрослый сын может быть, – сказала Петра, – очень хорошо и молодо выглядите.

– Спасибо, я стараюсь, но я бы тоже не сказала, что у вас такой взрослый сын. Сам в Лондоне живет. Вам на вид лет тридцать пять, не больше.

– Петруша хвалит кукуха, за то, что хвалит тот петрушу! – продекламировал Воронин. – Эй, тетеньки, вы про меня не забыли? Я больной! Давайте уже вокруг меня хлопотать начинайте.

Ему очень нравилась атмосфера, возникшая в его палате. Он гордился за свою такую моложавую и умную мать и почему-то гордился за совершенно постороннюю ему доктора Петру Немкову.

– Сейчас, сейчас, – сказала Петра, подтыкая ему одеяло, – пришлю сестру с большим шприцем, она вам укол сделает.

– Зачем сестру, лучше вы сами. Мне будет приятно.

– Не надейтесь, мне по штату не положено. Я начальник. – С этими словами Петра вышла за дверь.

– Сундук ты! Сундук и есть! Кто так за девушкой ухаживает? Очень надо такой красивой девочке показывать свою волосатую задницу! – Материнскому возмущению не было предела. – Лежи и думай теперь, как ее не упустить. Времени у тебя вагон, две недели. А мы с Лидой пока тебе квартиру подыщем. Кстати, надо бы по этому вопросу с Петрушей посоветоваться, она ж местная как-никак.

Две недели пролетели очень быстро. После больницы Воронин чувствовал себя сильным и отдохнувшим. Кроме того, доктор Петра Немкова в ближайшую субботу согласилась с ним поужинать.

Провожая мать в аэропорту, он поцеловал ее и попросил:

– Мам! Ты там узнай, какие документы надо для развода. Чтоб я прилетел на пару дней и все сразу оформить.

– Слава тебе господи! – Мать троекратно перекрестилась. – Конечно, сынок, я все узнаю и подготовлю. А ты жабе уже говорил?

– Нет пока. Мне почему-то кажется, что решить с Лизой этот вопрос мирно мне не удастся. Так что ты все разузнай, какие там варианты есть. Я тебе через пару дней позвоню и буду действовать, уже имея какую-то информацию.

– А ты не передумаешь? Она кинется тебе в ноги, сопли-вопли, ты и растаешь.

– Мам! Ты же меня знаешь – если я что-то решил, то я своего добьюсь.

Мать обняла его и крепко поцеловала.