Огонь в океане

Я переводил речь Гильтона своим матросам.

— Если Джим Оули, сегодняшний победитель, — продолжал американец, — раньше дрался на спортивных встречах в Америке, то теперь он простой воин-моряк, любящий спорт, как и все американские моряки.

— А остальные будто спорт не любят! — проворчал Архипов.

— Спорт и мы любим, а все-таки с боксом-то у нас на корабле плоховато.

А Гильтон между тем продолжал:

— В состязаниях принимали участие моряки всех союзных кораблей, находящихся в настоящее время в порту. Только русские не выставили своих боксеров, несмотря на наше приглашение.

Лейтенант-американец откашлялся:

— Прежде чем вручить победителю денежный приз, я объявляю еще раз: не желает ли кто-нибудь  из публики оспаривать приз победителя? Если есть такой, то прошу на ринг!

Я перевел эти слова Архипову. Он вдруг встрепенулся и, глядя мне в глаза, умоляюще сказал:

— Товарищ капитан третьего ранга, разрешите?

— Что разрешить?

— Разрешите драться с американцем?

— Так вы же не боксер?

— Конечно, не профессиональный боксер, но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу рàзрешения, товарищ капитан третьего ранга.

— А не подведете? — нерешительно спросил я. — Помните, здесь дело идет о чести флага.

— Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позвольте?

— Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, — взволнованно вмешался Иван Откушенный. — Не тренировался он. Нельзя так идти, Алексей!

— Ты за собой следи, — метнул в его сторону злой взгляд Архипов, — а то дал какому-то шалопаю ухо съесть...

Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг.

Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, отчетливо прозвучала ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным.

Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого и робкого на вид противника и с первых же минут стал его заметно одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне.. Сам он наносил редкие и явно слабые удары.

— Ну что он полез?.. Зачем полез против профессионала драться? — ерзал на месте Грачев.

— Подожди! Алешка ведь ловкий. Он еще  покажет этому верзиле!.. — не очень настойчиво возражали ему матросы. Видно было, что и они сильно переживают за Архипова.

— Спокойнее, товарищи, спокойнее! — то и дело говорил я матросам, тщетно стараясь скрыть собственное волнение.

В публике то тут, то там раздавался смех. Смеялись над Архиповым.

Мы чувствовали себя неважно.

Первый раунд кончился. Удар гонга... Наш Алеша уселся на стул. Его обмахивали полотенцем, предлагали воду. И он, как настоящий боксер-профессионал, не пил, а только полоскал рот.

Во втором раунде американец нанес Архипову такой сильный удар, что тот бессильно обвис на канате.

Мы вздрогнули. Что это? Конец боя? Позор?

— Алеша! — стремительно вскочил с места Грачев. — Товарищ командир, разрешите я пойду...

— Садись, сумасшедший! — матросы силой усадили Грачева на место.

— Русские волнуются, — между тем объявил в микрофон лейтенант Гильтон. — У них, видимо, есть для этого основания...

Смех на стадионе усилился. Смеялись, глядя в нашу сторону, почти все присутствующие. Я раскаивался, что отпустил Архипова на ринг.

Однако до поражения не дошло.

Архипов пришел в себя и устремился в атаку. Нам показалось, что с каждой минутой в нем прибавлялись силы. Он наносил противнику удар за ударом. Ответные удары приходились по воздуху. Снова смеялись зрители, но теперь уже не над Архиповым, а над долговязым американцем, тратившим свои силы понапрасну. Архипов дрался все энергичнее.

Вдруг зрители застыли в немом оцепенении. Все увидели растянувшегося на ковре американца. Судья стал считать секунды. Удар пришелся точно. Нокаут! Американец с ковра не поднялся. К нему подбежал доктор.

Судья-американец с деланной улыбкой поднял вверх руку победителя. Стадион гулко зааплодировал. Победителю был вручен пакет с двадцатью фунтами английских стерлингов. Усталый, но с торжествующей улыбкой, Архипов пробирался к нам через ряды зрителей. Все смотрели на него с любопытством.

Мы горячо поздравили товарища и пошли к выходу со стадиона.

Больше, всех ликовал Грачев. Он без стеснения целовал своего друга и беспрестанно твердил, что все время был совершенно уверен в его победе. Мы не возражали.

За нами потянулась целая толпа. Архипов нес пакет в руках и вдруг увидел девушек, собиравших деньги в пользу мирных граждан, чьи жилища были уничтожены фашистами.

— А зачем они мне, английские фунты, товарищ командир? — вслух раздумывал Архипов. — Мне они ни к чему.

Он знаками подозвал девушек и вручил им пакет с деньгами.

Толпа, идущая со стадиона, проводила нас криками одобрения.