Огонь в океане

Со всеми остальными одноклассниками у меня быстро установились добрые отношения. Я был бы всем доволен, если бы не одно обстоятельство. Несмотря на старания комсомольцев, тащивших меня «на буксире», я по-прежнему путал роды и делал немыслимые ошибки почти в каждом слове.

«Неуды» по русскому языку удручали меня: плохая успеваемость лишала права на красный галстук и возможности уехать домой на зимние каникулы.

Самодеятельность

В класс влетел возбужденный Коля Кемулария.

— Слушай, Ярослав, помоги нам! Нам нужно... нам нужен сван. — И, оглянувшись по сторонам, спросил: — А почему вы так рано начали самоподготовку?

— Мы всегда так, — объяснил Володя Дбар. — Мы не успеваем... Зачем тебе сван? А абхазец не годится?

— Не годится, особенно такой, как ты, — шутливо ответил Коля. — Мы ставим пьесу, там есть роль свана. Вот мы и хотим настоящего свана взять.

Я ничего не понимал. Мне не приходилось видеть спектаклей. Я не понимал, чего от меня хочет Коля. После долгих и не вполне понятных для меня объяснений Коля безнадежно покачал головой и, схватив меня за руку, буквально вытащил из класса. 

Через минуту мы были в обширном зале детского дома. На сцене вокруг стола полукругом сидели ребята и слушали чтение какой-то книги. Нас с Колей не заметили. Мы тихонько прошли в задний угол и остановились около коренастого Отара Маршании, парня с грубоватым, но приветливым лицом.

— Ты играть будешь? Зачем пришел? — шепотом опросил Отар.

— Не знаю... Меня Коля позвал.

— В роли свана, — пояснил Кемулария.

— Подойдет. Слов почти нет, а бить, да еще палкой, он может, пожалуй, лучше всех, — обрадовался Маршания. — Ты только бей покрепче этого урядника и потом убегай.

Руководитель кружка самодеятельности согласился с Колей. Мне поручили играть роль свана в русской пьесе, которую ставил драмкружок. Надо было войти в кабинет урядника без стука, как принято у сванов. Это обстоятельство вывело неуравновешенного урядника из себя, и он набрасывается на бедного свана и выгоняет его из кабинета, не дав высказать свою жалобу. Разозлившийся сван возвращается обратно я ударяет палкой чиновника, а затем поспешно убегает.

Все это показалось мне забавным. Выписав те несколько слов, которые мне надо было сказать, я ушел на занятия. Дбар не одобрил мое актерское начинание, считая, что это еще больше затруднит «борьбу с двойками».

К следующему дню я уже выучил свою роль наизусть. На занятии драмкружка состоялась репетиция. Впервые видя, как разговаривают и действуют наши детдомовцы, подражая каким-то урядникам, попам и вообще взрослым людям, я недоумевал и посмеивался.

Когда очередь дошла до меня, я взволнованно выпалил все слова моей роли и тут же приготовился огреть урядника палкой по голове. Но руководитель заставил снова повторить свою роль. К моему великому удивлению, все оказалось не так просто.

С репетиции я ушел обескураженный. Захотелось  пойти к Коле и попросить, чтобы он меня освободил от участия в спектакле. Но Архип, которого я встретил в коридоре, остановил меня.

— Я слышал, ты на сцене учишься играть, это правда? — похлопал он меня по плечу.

— Да. Трудно очень, — неуверенно ответил я.

— А ты разве легкое дело ищешь? — засмеялся Архип. — Раз трудно — значит интересно, значит хорошо. Ты же сван, храбрый горец, тебе стыдно бояться трудностей. Правильно делаешь, что играешь в кружке, скорее изучишь язык... и все другое... И твоего друга, Володю Дбара, надо вытащить. А то сидите без конца за уроками, переутомляетесь, и ничего, наверное, в голову не лезет.

Архип был прав. Увлечение художественной самодеятельностью не помешало мне учиться. К концу полугодия, хотя я еще и не избавился от двоек, учение мне стало даваться гораздо легче.

Под выходной вечер, в канун зимних каникул, наш коллектив впервые ставил спектакль. На доске объявлений красовалась афиша, на которой между прочими фамилиями значились и наши: Коли, моя и Отара, который исполнял роль урядника.

Утром на заключительном уроке Дагмара Даниловна объявила полугодовые отметки. По русскому языку у меня была двойка. Правда, прежде чем назвать эту оценку, учительница сделала оговорку:

— Иосселиани сделал большие сдвиги в изучении языка, и я уверена, что во втором полугодии, если будет прилежным, он сможет не только догнать остальных учеников, но и выйти в передовые.

Подготовка к спектаклю помогла мне освободиться от мрачных мыслей.

Вечером зал был заполнен зрителями. Кроме учеников, было много и родителей.

— Твой отец приехал, в зале сидит, — шепнул мне на ухо Коля, когда занавес уже был поднят и в зале раздались рукоплескания.

Я обомлел. К моему желанию немедленно убежать куда-нибудь от предстоящей, уже кажущейся мне  непосильной задачи прибавилась новая мысль: отец будет смотреть, как я с позором провалюсь.

— Убегу! — решил я и, швырнув в темный угол длинную палку, с которой мне предстояло через несколько минут появиться на сцене, быстро побежал по лестничке к выходу из помещения.