Огонь в сердце

— Так как, вы говорите, ваше имя, галация?

— Я не галация, — вновь повторила я, порядком начиная раздражаться. — Аста Павлиция Бендант.

С горем пополам через полчаса мне все-таки удалось вырваться из душного маленького кабинета, оформленного в спокойных светло-зеленых тонах. Две узкие продолговатые чековые книжки мирно покоились в моей сумке.

Две их было потому, что одна предназначалась для незначительных трат, а вторая для сумм свыше десяти тысяч айлинков. Такие операции всегда требовали двойного подтверждения, по словам клерка. Выписав чек на крупную сумму, его копию я должна была отправить прямиком в банк.

Когда листы в этих чековых книжках, которые, к слову, могла заполнять только я, закончатся, мне будет необходимо получить новые.

Остановившись на тротуаре, я огляделась по сторонам. До вечера я сегодня совершенно точно могла быть свободной, но идти искать девчонок по кондитерским не имела никакого желания. Мне хотелось бы встретиться с Берни, однако парень обещал, что сам найдет меня, как только станет что-то известно о полуорчанке.

Сделав еще пару шагов вперед, я решила потратить и свои деньги, и свое время с умом. Когда я была маленькой, то всегда невероятно радовалась подаркам, полученным от благотворителей. Такие дни для нас были лучше любого праздника, даже если дарили нам что-то незначительное.

Когда у тебя фактически нет ничего своего, любая безделушка становится драгоценностью.

Однако имелась и еще одна причина для посещения мною Дома Покинутых. Я хотела убедиться лично у Сестры Офелии, что больше воспитанники ни в чем не нуждаются. Не то чтобы я не верила своему куратору. Просто должна была удостовериться.

Уверенно направившись по тротуару к торговым улицам, я не успела сделать и двадцати шагов, как впереди напротив респектабельной ресторации остановилась карета. Выбравшись из экипажа, галеций Астер Лугстар поправил свой цилиндр и мазнул по мне пустым взглядом, намереваясь войти в мужской клуб, судя по вывеске.

Но не сделал этого. Остановившись, на мгновение замерев, он стремительно впился чернильным взором в мое лицо.

— Что ты здесь делаешь, Амбер?! — процедил мужчина сквозь зубы, бесцеремонно хватая меня чуть выше локтя.

Я даже опомниться не успела, не то что произнести хоть слово, как меня утянули в открывшийся перед нами портал. На то, чтобы сообразить, что мы сейчас находимся за пределами столицы, у меня ушло всего несколько секунд. В столице просто не было такого мрачного замка, выложенного черным камнем.

На то, чтобы проанализировать услышанное, — еще мгновение, увиденное, а именно живую и здоровую естию, прогуливающуюся по увядающему саду в компании то ли служанки, то ли фрейлины, — еще миг.

До галеция Лугстара произошедшее доходило гораздо дольше.

— Не Амбер, — заключил он страшным безэмоциональным шепотом.

Я просто не успела вырваться. До того, как мы были обнаружены женщинами, некромант утянул нас во вновь открывшееся кольцо портала. Во время перехода сопротивляться было глупо: я не хотела остаться без руки или ноги, но стоило нам только выбраться на твердую поверхность, как я выскользнула из чужого захвата.

И мгновенно поняла, что нахожусь в клетке. В самой что ни на есть настоящей клетке в окружении таких же камер заточения.

Демонстративно сделав шаг назад — в темный коридор, отец Ионтина закрыл за собой скрипучую дверь, состоящую из металлических прутьев, и активировал защитное плетение. Он молчал, но необъятная ненависть плескалась в его глазах, когда он смотрел на меня. Столько злости, столько угрозы я не видела даже во взгляде его сына.

— И? — произнесла я на удивление спокойно. — Что дальше?

Мне не требовался ответ на этот вопрос. По мрачному лицу этого аристократа, по его порывистым твердым шагам, что эхом отдавались в узком коридоре, я уже знала свой приговор.

В живых меня не оставят — это было ясно как день, но то, что я видела… Восемнадцать лет назад, в день, который прозвали “Страдсбурным пепелищем”, естия не погибла при пожаре. Я могла бы убедить себя в том, что мне показалось. Я могла бы соврать кому угодно, что не поняла ни слова, не увидела ничего вообще, но нет.

Я словно видела свое зеркальное отражение, которое разве что двигалось несколько изящнее. Лицо естии Амбер Мани Эллес еще в склепе показалось мне более миловидным, более женственным, чего несколько секунд назад я не успела рассмотреть, но это действительно будто была я. В голубой шубке с широким белоснежным воротником. В длинном голубом платье.

Тысячи мыслей проносились в моей голове, но один вопрос казался мне важнее остальных. Если естия все это время была жива, то кто тогда покоится в тринадцатом склепе на территории Академии Проклятых? И покоится ли вообще?

А еще я вдруг поняла очевидное: естий не ведает о том, что его супруга жива.