Огонь в темной ночи

— Надеюсь, что больше не побеспокою тебя. — И сверкающие глаза Зе Марии, прежде избегавшие встречаться с ним взглядом, внезапно остановились на Жулио. — Все вы думаете, что я драматизирую ситуацию, ведь правда? Нет, я не драматизирую. Этому надо положить конец, Жулио. Я не могу больше терпеть, чтобы моя семья приносила себя в жертву только ради того, чтобы я стал бакалавром.

Наверное, они думают, что их жертвы окупятся сторицей, даже точно: крестьяне всегда расчетливы, они надеются, что в будущем я сумею вознаградить их за усталость и лишения и принесу семье достаток. Тебе же известно, что сельский житель считает образцом обеспеченности и завидной праздности священника или бакалавра и способен в лепешку расшибиться, лишь бы сын достиг этого звания, оставаясь уверенным, что если в семье появится священник или бакалавр, то это озолотит всех остальных. Но имею ли я право их разочаровывать? Могу ли я допустить, чтобы они вели жалкую, полную лишений жизнь, а я бы шатался здесь по кафе, по кинотеатрам, заводил друзей, обсуждающих утонченные интеллектуальные проблемы, и наслаждался привилегированным общественным положением? Знаешь, Жулио, у меня есть брат, который мотыги из рук не выпускает. Он работает с утра до позднего вечера, такой же отупевший и голодный, как все, а я, его кровный брат, готовлю себя к жизни обеспеченного буржуа. Я просто негодяй, Жулио!

— Напрасно ты себя мучаешь, — возразил Жулио, впрочем, без особого энтузиазма. Он нервничал, и разыгранная другом мелодрама окончательно нарушила его душевное равновесие. Зе Мария неудачно выбрал время, чтобы представить на его суд свои проблемы.

— Да, ты прав. — И Зе Мария сел, ссутулившись, безвольно склонив голову, — такая поза появилась у него недавно, — словно задумался над тем, что хотел сказать. — Ты прав. Потому что, если они попрекают меня своей жертвой, я тоже мог бы… Я тоже мог бы напомнить, что их жизнь все равно была бы такой, даже если бы меня вовсе не существовало на свете. — Внезапно поняв, что это всего-навсего игра в благородные чувства и красивые слова, Зе Мария вскочил в стремительном порыве: — Но я должен идти до конца, стиснув зубы. Мне надо их вознаградить.

— Их или себя?.. — Но, увидев, что Зе Мария в бешенстве уставился на него, Жулио тут же переменил тон и мягко спросил: — Ты, наверное, давно не получал писем из дома, не так ли?

— Я как раз получил письмо. И представляю себе всю эту церемонию, как они его обдумывали и писали. После длинного рассказа о повседневных невзгодах и огорчениях, где всегда подчеркивается одно и то же, вероятно, чтобы я не забывал, как им туго приходится, они мне советуют подождать. Подождать, запастись терпением. Ох уж это мне терпение! А в конце сообщают, что шлют в подарок домашнюю колбасу. Словно говорят: заткни глотку твоим заимодавцам парочкой колбас… Домашними колбасами, Жулио! И хуже всего то, что я даже не могу посмеяться над ними. Я знаю, Жулио, знаю, что я их сын, плоть от их плоти, что эти колбасы должны меня растрогать, что они означают… Можешь ли ты себе представить, что означает для них такая посылка?!

— Могу, поверь мне. И именно поэтому ты должен все вытерпеть и дать им то, что они от тебя ожидают. Найди в себе мужество пережить эти трудности.

— Легко сказать, найди мужество!

— Так какого же совета ты от меня ждешь? — жестко спросил Жулио. — Ты предпочитаешь, чтобы все мы плакали и причитали вокруг тебя? По-твоему, только ты один герой и мученик, а ведь другим тоже приходится преодолевать подобные трудности!

— Другим?!

— Тебе неприятно слышать, что ты не единственный? Ты хотел бы, чтобы вся слава пришлась на твою долю?

— Я вижу, тебе нравится причинять мне боль. Или ты уже раскаиваешься, что одолжил деньги?

— Твой выпад все равно меня не задел. Я только хочу предостеречь: перестань считать себя героем, достойным литературного произведения. Ты сам, собственными глазами должен увидеть, что реагируешь на все так, будто ты завидуешь нашим почтенным коллегам-буржуа, которые не нуждаются в том, чтобы… получать из дому домашние колбасы. Разве это не правда?

Не выказывая раздражения, Зе Мария сел, бессильно опустив руки. Он размышлял. Жулио хлопнул его по плечу и воскликнул:

— Тебе необходимо встряхнуться, дружище! Сходи сегодня к Луису Мануэлу. Возьми с собой Днну, такую девушку можно любить всю жизнь.

— Мне не хочется никуда идти.

— Брось хандрить. Лучше сходи к Луису Мануэлу и раз и навсегда покончи со всеми своими угрызениями совести.

ХIII