Огонь внутри (СИ)

Я прижалась к его плечу, пряча улыбку. Он озвучил те же мысли, что были у меня, когда я думала над размещением пострадавших.

Похоже, у нас больше общего, чем я думала.

***

Троада, столица Каринтии

Уже практически месяц двор с изумлением и любопытством наблюдал за отношениями их королевы и бывшего вождя драконов. Каролина и Авенир не пытались скрывать интереса друг к другу. Их вообще мало интересовало чужое мнение. Шел самый лучший период отношений: время, когда нужно по-новому узнавать друг друга. Знакомиться с привычками, пристрастиями — в том числе и в постели. Особенно последнее: Каролина, как и в жизни, предпочитала доминировать. Авенир с пониманием относился к её властности и желанию править Каринтией единолично — в конце концов, это ведь её страна. Но в постели не желал уступать и покоряться. Именно поэтому очень часто их ложе напоминало поле битвы.

Но бывали моменты, когда Каролина менялась в лице. Что-то её тревожило. И очень сильно. Она часто смотрела куда-то в даль или водила глазами по предметам, не сосредотачиваясь на них. А однажды Авенир проснулся ночью и увидел, как Каролина, укутавшись в плед, стоит у окна и смотрит на полную луну, как будто хочет найти там ответ.

Авенир терпеливо ждал, когда она сама откроется. Такие люди — с глубокими шрамами на теле и в душе — с трудом доверялись кому-либо, но он упорно верил, что в конце концов она сдастся.

Его чувства росли с каждым днем все сильнее. Ему нравилось в Каролине все. Сила, стойкость, дикая жажда жизни, которую она скрывала под ледяным покровом: он трескался, лишь когда они были наедине. Властность в этой женщине смотрелась изумительно. Хейла, мать Ингвара, была совершенно другой. Мягкой, нежной, покладистой. Она смотрела на Авенира большими круглыми глазами и всегда видела в нем героя. Приходилось соответствовать, оправдываь ожидания.

Горевать о Хейле он позволил себе лишь раз, сразу после вердикта Присциллы. С трудом извинившись перед ней и Каролиной, он превратился в дракона и улетел далеко в лес, разрушая и дотла сжигая деревья. Он выплеснул свою боль, а после запретил себе горевать. Хейла мертва уже триста лет, ей не поможешь. А вот у Алиры есть шанс, и слезы Авенира ей не помогут.

Поэтому он с нетерпением ожидал полноценного отчета Присциллы и подконтрольных ей каринтийских магов, которые пытались понять, что за яд повредил ум Алиры.

Естественно, все следы давным-давно вышли из организма. Да и судить по побочным эффектам о происхождении яда нельзя было, потому что могла серьезно повлиять регенерация дракона. Соответственно, дело шло медленно. Присцилла по очереди делала противоядия ко всем известным ядам и давала Алире, наблюдая за реакцией.

Ингвар в переписке утверждал, что вид яда не имеет значения, но Авенир не переставал надеяться, что эта информация поможет найти убийцу.

Потому что других ниточек не было.

Пытаясь подавить печаль, Авенир больше времени уделял позитивным чувствам. Преимущественно их вызывала Каролина, и он сосредоточился на ней. Конечно, у королевы всегда было много дел, требующих немедленного решения, и кому как не ему понимать это. В такие моменты Авенир гулял по рынку в поисках приятного подарка, планировал их свидания, чаще всего улетая с ней за пределы города к какому-нибудь красивому озеру. В пик лета стояла невыносимая жара, и прохладная вода приятно успокаивала расшалившиеся нервы.

Иногда Авениру казалось, что он выполняет роль королевы: все, что от него требовалось — выглядеть красиво и радовать «короля». Такая роль была непривычна, но вместе с тем интересна. Тысячу лет он отвечал за свой народ, был погружен в дела и заботы, и нынешний заслуженный отдых оказался приятен. Конечно, Авенир с удовольствием бы помог Каролине с делами и разгрузил её, забрав часть бумажной волокиты. Но настаивать не хотел, опасался, что придворные могут начать возмущаться. Он ведь до сих пор являлся гражданином другого государства. Поэтому Авениру оставалось лишь дожидаться, когда Каролина сама захочет поделиться с ним проблемами. Если это не случится, то он не будет настаивать.

Уже спустя три с половиной недели он понял, что его бы устроила даже роль консорта.

Об этом он впервые задумался, когда увидел кольцо в ювелирном магазине. Туда Авенир зашел с целью купить кулон или ожерелье для Каролины, но до витрины с ними так и не дошел. Заметив потенциально выгодного покупателя по дорогой одежде и манере держаться, продавец тут же принялся расхваливать заинтересовавший товар.

— Это поистине изумительное кольцо, — заверял он. Вытащив украшение из витрины, продавец положил его на ладонь и протянул Авениру, чтобы тот разглядел его получше. — Сапфир очень редкий, такой оттенок встречается раз на тысячу. Мелкие камешки — бриллианты, их привезли прямиком из Родерона. Само кольцо из белого золота сделано руками лучших лернийских мастеров.

Авенир почти не слушал продавца. Он наклонял кольцо так, чтобы лучи солнца отражались от крупного камня, и думал о том, как красиво бы смотрелся сапфир рядом с голубыми глазами Каролины.