Огонь, Вода и Медные Порталы (СИ)

И вот ведь подлость: ему не хотелось ни покупать ее, как сотни разных других девок, ни ломать, принуждая. Лишь к одной женщине у него всегда было желание взаимности — Василисе. И что, история повторяется? Или же эта девушка лишь напоминание? Просто отголосок того чувства, что он все эти годы хранил в душе пуще собственной смерти?

Сегодня на ярмарке он подслушал их с Василисой разговор о Настином муже, пока они обедали. Он не понял, о чем шла речь, понял лишь, что Настя почему-то его ищет. Прощупал в разговоре с ней почву и попал в точку. Чистое везение. А дальше… Дальше он просто не смог остановиться и наделал глупостей. Василиса не будет Василисой, если уже сегодня же не вычислит, что это он украл ее… внучку? Так что, можно ждать ее в гости.

Девчонку придется вернуть. А жаль. Хороша чертовка!

Кош поднялся из-за стола, прошелся по горнице, разминая плечи. Приоткрыл дверь в сени:

— Некрас, — окликнул вихрастого парнишку, — приведи ко мне гостью, что я давеча с ярмарки привез.

Парень подскочил с лавки, на которой чинил сапоги, и побежал к другому крыльцу.

Вернулся через пару минут. Вид растерянный, плечами пожимает:

— Так это, барин… Стешка-то у Гордяны, а девки нет.

— Как нет? — не понял Кош, озадаченно уставившись на мальчишку. — А где она?

— Так это… Я не знаю, барин, — снова пожал плечами парень.

— А ну, зови ко мне и Гордяну, и Стешку.

Парнишка снова подорвался бегом через двор.

Через пять минут нарядная Гордяна и запыхавшаяся Стеша стояли перед князем, и делали ему одинаково круглые и удивленные глаза.

— Где гостья? — спросил их князь. Девки покосились друг на дружку, и, похлопав ресницами, одинаково потупились и пожали плечами, выражая полное неведение. — А что вы запоете, птички мои, ежели я велю вас высечь? — невозмутимым тоном поинтересовался князь, и девкам стало в самом деле страшно. Было что-то в спокойном тоне князя такое, от чего хотелось забиться под лавку и не вылезать оттуда до утра.

— Кошенька, — подала нежный голосок Гордяна, ладонью показывая Стешке: отступай, мол, к двери, а потом вали отсюда бегом, — я Стешку позвала в свой терем помочь по хозяйству, так они вместе пришли. Пока Стешка полы мела, я кокошник новый примеряла, чтобы тебя порадовать, ворон мой! А потом — глядь! А девки-то и нет! Мы — туда! Мы — сюда! Вокруг терема бегом! Пропала, как сквозь землю провалилась!

Кош мрачнел с каждым новым словом Гордяны, и к концу монолога был мрачнее тучи. Если девка врёт, — а она врет, как пить дать! — надо бы выпороть негодницу, показательно, так, чтобы другим неповадно было! Но…и тут князь тяжело вздохнул, мрачно пройдясь тяжелым взглядом по неоспоримым выдающимся девичьим достоинствам, больно уж искусна она в том, чтобы снять с него напряжение. Сам обучал, под себя натаскивал. А она теперь этим пользуется, гадюка, знает, что выпороть у него рука не поднимется.

В оставленную приоткрытой, улизнувшей Стешкой, дверь просунулась взлохмаченная соломенная голова Некраса с выпученными от неподдельного ужаса глазами и пробасила ломающимся подростковым баском:

— Ба-арин! Там э-это-о!

Что «это» парень не мог сразу сказать, видимо от переизбытка эмоций. Князь перевел на него мрачный взгляд и, поняв, что не узнает, что «это», пока не увидит сам, воспользовался поводом и вышел из горницы, оставив Гордяну праздновать свою безнаказанность.

Довольно громкий стук в ворота заставил всех, кто был во дворе, заинтересованно обернуться. Кош, стоя на высоком резном крыльце, обернулся к парнишке:

— Так кто там? Кто приехал-то? — спросил раздраженно, догадываясь о визитёре и его целях.

— Ведьма там, барин! — зачастил, немного оправившийся от страха, Некрас. — До того страшная, что мухомор сморщенный. Сказывали, в лесу живет, да я не верил, пока своими глазами не увидел. И мужик с ней какой-то, по виду не городской. Смотрят недобро.

Кош вздохнул. Быстро нашли, а лучше бы еще быстрее, пока Настя не сбежала. Теперь объясняться придется.

— Отворяй ворота! — махнул рукой караульным. Те заспешили и распахнули воротные створки.

Повозка с Лешим и согбенной, одетой во все черное, старухой въехала во двор. Старуха бодро спрыгнула с телеги и, отдернув подол длинной юбки, уперлась морщинистыми, в синих прожилках вен, руками в крепкую сучковатую палку. Осмотрелась недобро, принюхиваясь длинным крючковатым носом. Обшарила синим зорким взглядом всё и всех вокруг, вонзаясь пристально в каждый удаленный закуток княжеского двора, отчего у присутствующих пошел по коже озноб и половина народу попятилась, а остальные попрятались, кто за бочки с водой, кто за веялку с зерном, а кто и просто под лестницу, лишь бы подальше от обжигающего вездесущего ведьминского взгляда.

Видимо, учуяв, что искала, ведьма недобро усмехнулась и вперилась тяжелым взглядом во, все еще стоящего на крыльце, князя. Князь, наблюдавший за старухой, перехватил ее взгляд, скривился, как от зубной боли и сделал шаг по ступеням вниз.

— Добро пожаловать дорогим гостям! — произнес иронично, распахнув объятия, словно рад встрече. — Проходите в терем, гости дорогие! Чай, устали с дороги?