Огонь желаний

— Со временем она, несомненно, успокоится, — оттого что ее дочь стала все-таки герцогиней, — заметил Пьер.

В его голосе прозвучала легкая ирония. Затем он сказал:

— Предоставь свою маму мне. Но сначала я должен разобраться с собственной матерью. Они обе не имели права заставлять тебя выйти замуж за человека, которого ты никогда не видела.

— Но твой брат такой добрый…

— Поэтому ты его поцеловала?

— Да, я хотела от всей души его поблагодарить, — ответила Вада.

— Надеюсь, в будущем, — начал Пьер, — ты не захочешь так щедро расточать свою благодарность. Из-за этого поцелуя я чуть было не поверил, что ты обещаешь ему стать его женой, потому и наговорил тебе массу грубостей.

Вада снова уткнулась лицом в его грудь.

— Как ты мог такое подумать? — Она почти начала выходить из себя.

— Да я минуты считал, пока снова тебя увижу, а ты на моих глазах обманываешь меня! Что я мог еще подумать?

— Ты же знал, что я тебя люблю.

— Я действительно тебе верил, но когда увидел, как ты целуешь моего брата, решил, что ошибся.

— Я никогда не смогу полюбить никого другого. Я люблю только тебя. — Вада трепетала от переполнявших ее чувств. Ее голос звучал одновременно волнующе и трогательно.

— Ты прощаешь меня? — тихо спросил Пьер.

— Я прощу тебе все, как только ты станешь моим мужем, — лукаво ответила Вада. Пьер засмеялся:

— Все вы, женщины, только и думаете о замужестве. И как ни странно, я тоже сейчас думаю только об этом, — чтобы мы поженились, и как можно скорее!

Пьер чуть приподнял ее маленький подбородок и повернул к себе. Никогда в жизни он не видел такой сияющей от счастья женщины, как Вада.

— Никто из нас не хочет ждать, — сказал он мягко. — Мы знаем, что созданы друг для друга, что нашли наконец то, что оба искали всю жизнь.

Он почувствовал, как Вада дрожит от радости.

— Это настоящая любовь, мое сокровище, моя красавица! Это любовь — чарующая и непостижимая! И ты — часть совершеннейшей красоты мира — принадлежишь мне!

Пьер поцеловал Ваду, и она снова испытала восторг и волшебство охватившего ее чувства, как в ту первую ночь, когда поцелуй Пьера так естественно слился с тем, что их окружало, — рекой, небом и Нотр-Дам. Их слияние в единое целое теперь уже совсем близко. Девушке казалось, что без Пьера она не существует: она принадлежит только ему и навсегда.

Вада прекрасно сознавала, что впереди будет много трудностей, но опасности, казалось, не существует, пока они вместе.

«Я люблю тебя! Я так страстно люблю тебя!» Ваде хотелось без конца повторять эти слова, но Пьер держал ее губы в плену.

— Моя малышка, мое сокровище, моя любимая! — шептал он.

Вада ощущала, как лихорадочно бьется его сердце, и пламя любви, полыхавшее в ее груди и его душе, превратилось в огонь. Огонь, способный испепелить все злое и недостойное.

Божественный огонь, разгоревшийся в их сердцах, поднимал и уносил их в звездное небо, где царили только музыка и поэзия любви.