Огонёк

Крупный седой старик, с длинной черной бородой, заплетённой в несколько десятков переплетающихся между собой косичек. Выразительное и одухотворённое до отрешенности лицо. Только чёрные подвижные глаза были единственной по-настоящему живой частью на его лице, больше похожем на лицо волка, чем человека. Но черт человека было больше и это радовало. Не смотря на размах широких плеч, он был очень высок и худ. Кроме огромной меховой шкуры, наброшенной на плечи, на старике не было ничего. В целом его тело было сродни человеческому, очень крепкому человеческому телу. Он напоминал, старое, перевитое многочисленными узлами дерево, не смотря на свой возраст всё ещё крепкое и наполненное силой. Этот старик походил скорее на воина, а не на пещерного отшельника. Михаил, стоя рядом с ним, чувствовал себя слабым ребёнком обделённым природой, до плеча незнакомца ему не хватало не меньше целого полуметра. О чувствах застывшего в ужасе Модога оставалось только догадываться. Он стоял как вкопанный, высоко задрав голову и хобот наверх.

Снова зазвучал сильный густой голос старца.

— Проходите и располагайтесь, побеседуем — он указал широкой дланью на круг из белых камней. После чего сам прошествовал к ближайшему и поёрзав уселся прямиком на него. Михаил с Модогом поспешили последовать его примеру, но с опаской сели на оказавшиеся достаточно горячими камни. Мишка, прежде чем сесть осторожно ощупал круглую матовую поверхность. Внутри ощущалась равномерная пульсация, словно где-то глубоко под землёй огромный молот исполинских размеров дробил недра этой планеты. Камень не сильно обжигал, но был значительно горячее, чем хотелось бы, пришлось смириться и сесть.

— Не переживайте. Им всё равно, а нам удобно, хотя вам я думаю, будет немного жарковато. Наши параметры жизнедеятельности отличаются. Дайте пару минут, и камни настроятся под вас, выбрав наиболее соответствующую вашим видам температуру — старик развёл в стороны худыми жилистыми руками и произнёс — Извините, но в данный момент мои возможности крайне ограничены этим скромным гостеприимством. Вы можете называть меня просто, Хранитель. Другого имени я не знаю, и уже не помню тех времён, когда его имел. Ваши имена мне известны, не утруждайтесь.

Удивлённый Михаил прокашлялся и спросил.

— Хранитель собственно чего?

Старик вполне дружелюбно и широко улыбнулся, обнажив пожелтевшие острые зубы.

— Перед вами Хранитель Храма Сферы. Или как зовут меня здешние аборигены подобные нашему маленькому другу — Хранитель Храма Необъяснимого.

Мысли Михаила со скрипом забуксовали, причём настолько явно, что старик засмеялся раскатисто и громко, вот, только настоящего подлинного веселья в этом смехе не было и самой малой толики.

— Вижу-вижу совсем не этого, вы ожидали здесь найти. Что же я тоже не всегда сидел в этой пещере, но времена, резко поменялись. Кто же мог подумать, что всё может так измениться? Однако я сижу здесь, в этой жалкой пещере, а не в своём Саду Звёзд под куполом Сферы. Меня загнали в этот угол, как жалкого anemeris!

Прочитав очередной невысказанный вопрос в мыслях Михаила, Хранитель продолжил свой монолог.

— Увы, у нас большие проблемы, работа Сферы катастрофически нарушена. Система сетевых потоков держится на грани. Наш Храм был захвачен инородцами. Чужаки разрушают выращенное многими тысячелетиями древо жизни. Они что-то там делают в самой толще нашей горы. Я не могу туда проникнуть, все доступные пути отрезаны. Путь к Небу болезненно умирает буквально на глазах, и всё вокруг молниеносно меняется, искажения не оставляют надежды на положительный прогноз. Возможно, они переделывают нашу систему под себя, связи между частицами прерываются, становятся чуждыми.

Для Модога всё сказанное большей частью было лишь набором витиеватых фраз, Михаил же быстро уловил основной посыл Хранителя.

— Кто они эти Чужаки?

— Они пришли издалека. Из той забытой части вселенной, которая никогда нас не интересовала. Изначально там не было никаких перспектив для появления зачатков разумной жизни, за ходом тысячелетий что-то кардинально изменилось в структуре материи, и всё пошло по другому пути скрытому от наших глаз. Мы страшно заблуждались, оставив этот сектор без контроля. К тому времени, как до миров Сферы дошло, что на брошенных окраинах происходит нечто очень интересное, было уже поздно. Самое дикое и непонятное — никто не знает, что именно нужно агрессорам. Чужаки не идут на контакт, нас либо отстраняют изолируя, либо ликвидируют, как Туана и многих других.

Хранитель замолчал, устремив свой взгляд наярко полыхающий позади сидевших огонь. Пламя почти всегда успокаивало, иногда подсказывая верный путь, иногда давая пищу для размышлений. В последнее время это был его единственный собеседник. Старик мог часами сидеть, не шевелится и не моргать, а только смотреть на огнедышащую пирамиду. Подолгу глядя на неё, он мог забыть обо всём. Только огонь помогал ему, на короткий миг поглотить терзающую изнутри боль.

Мишка, наконец, очнулся от тревожных мыслей, закрутившихся вихрем в голове, и нарушил повисшее молчание.