Огоньки светлячков

Я вглядывался в пространства между пальцами, мечтая увидеть свет, похожий на лучики солнца, того, что наверху. Хотя и понимал, что он будет ненастоящим, еще один искусственный свет в моей жизни, появляющийся благодаря химическим процессам в животиках жуков.

– Пожалуйста, заберите меня из темноты. – Крупные капли слез текли по щекам и щекотали губы. – Я хочу попасть туда, откуда прилетели вы.

Я моргнул, готовясь к зеленым вспышкам. Даже закрыл глаза. И стал ждать. Наверное, надо дать светлячкам время подготовиться. Осторожно подняв веки, я оглядел комнату, надеясь, что она окрасилась в зеленый цвет. Но нет, вокруг было темно.

– Ну же, – взмолился я и встряхнул банку.

Потом еще несколько раз подряд.

Карандаш бился о стеклянные стенки. Я не останавливался, пока не понял, что произошло.

Положив банку обратно в ящик, я разрыдался по-настоящему, потому что вспомнил волшебный момент, когда впервые увидел по ту сторону окна зеленый огонек. Это был мой первый гость, прилетевший из мира за пределами подвала. То событие было самым радостным с той поры, как я понял, что мне самому никогда не побывать в мире наверху, ведь дверь в кухне не открывается.

Он был первым светлячком, поселившимся в моей банке, стеклянном подвале, в котором его заточил я. Впервые я ощутил себя потерянным в темноте, давно ставшей моей реальностью. Мне было в ней неуютно. Я стал чужим в подвале.

Искра, появление которой я не мог объяснить, превратилась в пламя. И оно обжигало.

– Я хочу уйти отсюда, – произнес я в темноту. Желание было столь острым, что я тяжело задышал.

Я знал, что выбрал новую жизнь.

– Я хочу уйти отсюда, – повторил я, вслушиваясь в каждое слово.

Куча одежды, которая была моей сестрой, зашевелилась. Звуки были новыми. Ткань издавала непривычное шуршание. Хрустнули суставы.

– Ты действительно хочешь уйти? – Новые звуки разнеслись в темном пространстве.

Я погладил банку, внутри которой уже никогда не загорятся огоньки.

– Я хочу уйти отсюда.

– Могу тебе помочь, – сказала сестра. Маска ее чуть приподнялась, когда резинки скользнули по волосам, и теперь слова звучали по-новому, сопровождаемые дребезжанием пластика. – Если не умру.

– Ты не умрешь. Мама прочистила тебе желудок, как и малышу. Весь яд в раковине.

Сестра застонала.

– Почему ты не хотела, чтобы ребенок жил в подвале? – спросил я. – Почему тебе не нравится наша жизнь здесь?

– Мне плевать, где живет этот ребенок. Я просто не желаю им заниматься. И еще я хотела заставить страдать твоего отца. Ты не понимаешь? – Она потянулась к маске, и я на всякий случай закрыл лицо ладонями.

– Не глупи, можешь посмотреть.

Я убрал руки. Сестра поправила сорочку, села удобнее и провела ладонью по маске.

– Мне больно.

– Что отец с тобой сделал?

– Очень больно. Мне надо ослабить резинки.

Она встала под лампой и положила руку на маску так, что три пальца попали в три отверстия для глаз и рта. Я слышал, как натянулись резинки.

– Не надо, – прошептал я.

Сестра потянула маску вперед.

– Разве ты не видел, что твой отец со мной сделал? Пластик давит на раны, и мне больно.

Уведя руку в сторону, она застонала. С того места, где я сидел, лицо ее выглядело так, будто его по-прежнему закрывала маска. Сестра опустила ее и принялась регулировать резинки.

Она резко выдохнула, плечи ее опустились.

– Ты правда хочешь уйти из подвала? Наконец-то.

Я опять посмотрел на свой потухший живой фонарь.

– Да. А ты знаешь как?

– Конечно, знаю. Но сначала ты должен мне кое-что обещать.

– Что?

– Ты будешь слушать только меня. И открой наконец глаза, – произнесла сестра, растягивая гласные звуки. Она сделала круг бедрами, будто крутила невидимый обруч.

– Обещаешь?

– Да, – прохрипел я.

– Если ты сейчас не откроешь глаза, то никогда не узнаешь, что на самом деле происходит в этом подвале. Ты ничего не понимаешь и…

Она отпустила маску, не закончив фразу, и та упала.

Я на мгновение увидел ее лицо, хотел немедленно закрыть глаза, но веки отказались опускаться. Лицо, скрывавшееся под маской, все изменило.

Сестра моргнула. Ее, как и меня, переполняли эмоции оттого, что мы можем смотреть друг на друга без привычной преграды. На ее лице не было отвратительной дыры вместо носа. И не было ни одного шрама. Если не считать следов от пощечин отца, лицо сестры было таким же гладким, как мое. Мне даже удалось разглядеть две родинки под глазом – такие же, как у меня.

– Видишь?

В следующую секунду светлячки в банки засветились все разом, и даже ярче, чем раньше.

Одиннадцатью годами ранее

22

От порыва ветра задрожало стекло в раме, заставив женщину отвлечься от своего занятия. Она смотрела телевизор. Городские новости. Ранее они занимали не более минуты эфирного времени, но в последние десять дней каждый канал отправил своего корреспондента на остров. Сидевшая за кухонным столом женщина оторвала взгляд от экрана буквально на секунду, момент был чрезвычайно важным, представитель семьи пропавшей девочки собирался сделать заявление.

– Может, она упала с обрыва? – пролепетала женщина, глядя в экран. Стекло в окне опять задребезжало.