Огоньки светлячков

Мама посмотрела на отца, ожидая, что тот придет на помощь. Он положил руку маме на плечо и взглядом подозвал бабушку и дедушку. Все вчетвером стояли и смотрели на меня, как я на своих светлячков в банке.

– Сын, – начал папа, – мы тоже хотели, чтобы ты ушел из подвала.

Я заморгал, не веря ушам. Даже рот открыл от удивления.

– Твоему дедушке нужна помощь, – сказала бабушка и поцеловала мужа в щеку.

Я исподволь посмотрел на Того, Кто Выше Всех, на Человека-сверчка, в лицо деда, которое видел впервые. Такое морщинистое, что я решил, оно тоже обожжено. Но оказалось, нет.

Под подбородком висел мешочек дряблой кожи. Глаза за стеклами очков были наполовину прикрыты веками.

– Мне тяжело жить одному, – произнес он. Брови у него были такими же белыми, как у бабушки. Лицо выглядело очень спокойным, таким же как лица с рубцами остальных моих родных. Создавалось впечатление, что они давно ждали этого разговора и готовились к нему.

– Но мне ведь почти удалось, – сказал я. – Почему ты меня остановил?

– Мы хотели, чтобы ты ушел из подвала, а не сбежал, – ответил отец. – Ждали, когда ты сам примешь решение. Но даже ночь в ванне не заставила тебя желать этого больше всего на свете. – Улыбка изменила форму складки, покрытой волосами. – Сын, мы во многом перед тобой виноваты. Я хотел, чтобы ты перестал любить этот подвал. Тогда тебе было бы проще уйти.

– Уйти? – Я обхватил руками банку и принялся обдумывать слова папы. – Вы меня отпустите?

– Я ведь совсем недавно спрашивала тебя, хочешь ли ты уйти, – вступила в разговор мама. – Помнишь, ты лежал в постели, мы говорили о большой бледно-зеленой бабочке? Я спросила серьезно, но ты ответил, что не хочешь уходить.

– Я и не хотел.

– Почему же теперь решил убежать?

– Потому что узнал много нового.

Отец вытаращил на меня глаза:

– Что это значит?

Я болтал ногами в воздухе и думал, стоит ли говорить обо всех тех ужасных вещах, которые мне открылись. Что из-за папы в животе у сестры появился ребенок, а мама и бабушка позволили ему родиться и считают это самым тяжким из грехов. Я прикусил нижнюю губу. Но ведь то, что сейчас говорят мне родные, может быть очередной ложью или ловушкой, чтобы оставить меня навсегда в подвале. Также они обманывали меня с цыпленком. С маской. С пузырями наверху.

– Я хочу уйти, – упрямо сказал я. – Отпустите меня.

– Ты обязательно уйдешь, – сказала мама. – Только не таким способом.

– Отпустите меня! – закричал я, чем вызвал удивление на лицах всех членов семьи.

И еще я разбудил малыша за стеной.

– Расскажи, почему ты так хочешь уйти.

– Потому что вы меня все время обманываете. – Я поднял голову и посмотрел прямо в глаза отцу. – Это не лучшее место на свете.

Папа вздохнул, убрал с себя руки мамы и бабушки и присел передо мной. Мою банку он переместил на кровать. А мне казалось, он ее не замечает.

– Ты должен понять, что мы делали это ради тебя.

Я нахмурился, не понимая, что это значит.

– Ты поверил, что это лучшее место на свете. – Он взял мою руку и ущипнул. – Помнишь?

Отец провел пальцем по тому же месту, что и в день, когда я впервые спросил, почему мы не можем выйти из подвала.

Тогда он объяснил, что в том мире много таких волдырей, какой был у меня после ожога. Той ночью я впервые очутился у входа в кухню.

– Конечно, я помню, – кивнул я.

Нос мамы свистнул.

Папа поцеловал место ожога, как и в тот вечер.

– Поэтому ты считаешь это место лучшим на земле. Нам удалось тебя убедить, чтобы ты был счастлив.

Я поднял руку, погладил рубцы на лице папы. И складку кожи, покрытую волосами. Улыбнулся ощущению, которое так нравилось мне, когда я был маленьким. Потом вспомнил все хорошее, что было в подвале, что сделало его лучшим местом на свете. Тепло от согревающего ладонь луча. Мамина рука, убиравшая края простыни под мой бок. Ее шершавая кожа, которую я чувствовал, когда она целовала меня в лоб. Запах бабушкиной ароматной пудры. Вкус морковного супа.

Я убрал ладонь от папиного лица. Приятные мысли улетучились.

– Вы никогда не говорили мне правду.

Папа опустил голову и прошептал:

– Прости, сын.

– Мы хотели, как лучше, – сказала мама. – Маленькие мальчики должны жить в семье.

Я обдумал ее слова.

– Но почему мы живем здесь?

Все промолчали. Я видел, как бабушка прижалась лбом к груди деда. Отец посмотрел на меня. Под складками обожженной кожи на его лице появились тени.

– Потому что мы не можем уйти из подвала, – ответил он.

– Но ты можешь, – вмешался дедушка. – И настало время тебе выйти отсюда.

– А почему вы не можете уйти?

Папа отвел взгляд. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь меня. Наверное, в прошлое, оставшееся позади много-много лет назад.

– На все твои вопросы есть ответы, – произнес он после долгой паузы. – Еще будет время обо всем поговорить.

Я вытянул руку из-под его ладони, взял банку и поставил на колени, чтобы заполнить чем-то пространство между мной и папой.

– Я хочу знать правду, – сказал я и развернулся, свесил ноги с другой стороны кровати.

– Сынок…

– Вы никогда не отвечаете на мои вопросы!

– Будет лучше, если какие-то вещи ты узнаешь чуть…

– Только сестре я могу доверять!