Огоньки светлячков

– Беги! – закричала сестра. – Они никогда тебя не отпустят!

– Мы отпустим тебя, сынок, – сказала мама.

– Тогда докажи, – неожиданно тихо произнесла сестра. – Пусть идет сейчас.

Я повернулся к маме, ожидая разрешения, но она лишь сильнее сжала пальцы.

– Прости. Но мы не хотим, чтобы ты уходил вот так.

Мама наклонилась и обняла меня. Значит, мне придется остаться в подвале на всю жизнь.

Я попытался вывернуться, готовый бороться за свободу. Мама дала мне пощечину, чтобы привести в чувство, ногти-пилы оставили на щеке царапину. И тогда я понял, что сестра и в этом меня обманула.

Я перестал вырываться и во все глаза смотрел на маму. Потом перевел взгляд на сестру, чье лицо было скрыто волосами. Отец прижимал ее голову к полу.

– Ты солгала мне о папе, – пробормотал я.

Прядь волос упала, открывая горящий яростью глаз с капельками пота под ним.

– Беги… – просипела она. – Или никогда отсюда…

– Ты сказала неправду, – повторил я. – В ту ночь, когда я спал в ванной. Ты сказала, что пришла умыться из-за папы. Что спину ему поцарапала ты. Но сначала ты слишком долго думала. Потом показала как, но только одним пальцем. – Я повторил жест, которым сестра провела по моей спине в ту ночь, когда рассказала, что ребенок в ее животе появился из-за папы.

– Ты действительно очень умный мальчик, – прошептала сестра и попыталась вздохнуть.

– У мамы ногти намного острее, – продолжал я. – Потому что она их грызет. Они похожи на маленькие пилы. – Я повернулся к ней щекой, демонстрируя оставленный след. – Папа ничего не делал тебе той ночью. Кровь у тебя шла не из-за него, а из-за яда. Я прочитал на коробке. В ту ночь ты приходила в ванную, чтобы смыть яд. Ты клала его на грудь, поэтому малыш на следующий день не просыпался.

– Что он такое говорит? – Отец повернул к себе мокрое лицо моей сестры. Вены на шее вздулись еще больше, чем на лбу.

Она лишь издала звериный стон, вырвавшийся, кажется, из самого живота.

Мама присела передо мной на корточки.

– Что она тебе сказала? – спросила она и вытерла мне слезы краем растянутой футболки.

– Что ребенок у нее в животе появился из-за папы.

Бабушка вскрикнула.

– Как ты посмела! – заорал отец.

Голова сестры приподнялась над разбросанными по полу волосами. Губы изогнулись в улыбке.

– А ты думал, не посмею?

Отец сжал пальцами ее шею, чтобы не дать ей произнести следующую фразу.

Его остановил дедушка.

– Сынок, твой отец ничего подобного не делал, – сказала мне мама.

– Но вы с бабушкой говорили о том, что ребенок – большой грех. – Я шмыгнул носом. – Самый тяжкий из всех, совершенных в подвале.

– Так и есть. Мы каждый день молимся о прощении за то, что позволили этому случиться. Но твой отец здесь ни при чем.

Я перевел дыхание.

– А кто при чем? – осмелился спросить я.

В соседней комнате началось землетрясение. Пол задрожал, раздались удары в дверь: мой брат просил разрешения войти. Мама, кажется, обрадовалась его неожиданному появлению.

– Тот, кто сейчас сюда войдет, – тихо произнесла она и закрыла полные слез глаза.

– Но ведь это нехорошо, когда представители одной семейной группы у млекопитающих спариваются и заводят потомство, – напомнил я.

– Нехорошо, – отозвалась мама. – Но иногда случается. – То же самое она сказала мне в тот день, когда пришла пожелать спокойной ночи.

– Они уверены, что я этого заслуживаю, – хрипло произнесла сестра. – Брат имел на это право после того, что я сделала с ним, когда он был маленьким.

Отец опять сжал ее шею.

– Не слушай ее, – сказала мне мама.

Сестра посмотрела на меня как-то странно, но я не понял ее взгляд. Потом она закрыла глаза.

Рука под коленом отца расслабилась, кулак раскрылся. Она вытянула ноги, которыми пыталась ударить отца и освободиться. Все тело обмякло, как у насекомого под воздействием цианида. Голова завалилась на сторону.

Отец вытаращил глаза и открыл рот.

Все молчали.

– Неужели ты… – тихо спросил дедушка.

Правая рука сестры внезапно изогнулась, как гадюка. Ту же руку она пыталась высвободить и раньше. Теперь я понял почему. За поясом коричневой юбки с порванным подолом я увидел рукоятку ножа, которым папа стучал по столу, когда играл в ковбоя.

– Нож! – взвизгнул я.

Сестра выхватила его и занесла над спиной отца.

– Я все равно выберусь из этого чертова подвала! – закричала она изменившимся голосом.

Мама выхватила банку со светлячками, оттолкнула меня и бросилась вперед. Она сжала руку с ножом и замахнулась, высоко подняв мою банку.

– Нет, не надо! – закричал я, но она уже опускалась вниз с огромной скоростью.

Стекло разбилось о лицо сестры. Нос сместился вправо и расплющился, будто его и не было на лице – так всегда говорили мне родители. Лицо накрыла новая маска из пропитанных кровью волос. Обретя свободу, мои светлячки разлетелись по комнате.

36

Прошло много времени, прежде чем мама и папа вернулись.

Они положили мою сестру на простыню и унесли. Брат, колотивший в дверь, желая войти, проскользнул в комнату, когда они выходили. Дедушка принес ребенка. А я ждал возвращения родителей и пытался составить из осколков банку.

– Все в порядке? – спросил дедушка.