Огоньки светлячков

Мама низко склонила голову. Брат небрежно провел рукой по ее лицу и поцеловал в щеку, оставив слюнявую полосу.

Я поставил банку на кровать и обнял маму.

– Я ведь смогу к вам приходить? – спросил я, прижавшись лицом к ее животу.

– Тебе придется, даже если не захочешь, – ответил мне дедушка. – Твоей семье ведь нужна еда.

Мама взъерошила мне волосы. Я прикоснулся к рубцу между суставами.

Пятнышку грубой кожи у основания большого пальца. Шраму на запястье.

Потом подошел к папе.

Он вытянул руку, как делали ковбои в его любимых фильмах.

Я пожал ее, и складка на лице, покрытая волосами, изогнулась.

Я встал напротив бабушки, державшей малыша, и вдохнул аромат ее пудры.

– А если я потом захочу вернуться? – спросил я.

Она улыбнулась, но покачала головой:

– Мир тебя уже заждался. Ты должен быть там, наверху.

Я посмотрел в лицо племянника. Он пускал пузыри, надувая губки, и что-то ворковал. Ноздри зашевелились, наверное вдыхая запах бабушкиной пудры. Я просунул руку под его спинку.

– Что ты делаешь? – спросила мама и потянулась к ребенку. Я попытался взять его на руки, но она передала его бабушке.

Папа сжал мамино запястье.

– Пусть они идут.

– Еще не время. Он мой внук. Позволь ему остаться с нами. Хотя бы до следующей передачи, всего несколько недель.

– Несколько недель? – Отец кивком указал на меня. – Или десять лет?

Мама застонала. Пальцы стали разжиматься, выпуская тело ребенка, напоминая мне лапки бабочки.

Она склонилась к малышу.

– Я каждую минуту буду думать о тебе. – Она несколько раз подряд поцеловала его в лобик.

– Прощай, Страшила, – прошептал я.

Брат загоготал. Я присел и заправил штанину его пижамы в носок.

Бабушка передала мне ребенка, и я положил его головку на согнутый локоть, как учила мама.

– Мы скоро увидим солнце, – сказал я ему. Малыш улыбнулся. – Возьми банку, – попросил я дедушку. – Я должен подняться наверх со светлячками.

Он кивнул.

– Тогда держи ее, а я возьму ребенка.

– Мне понравится там жить? – спросил я.

– Уверен, что понравится, – ответил дед и встал. Колени его скрипнули, и я узнал звук Человека-сверчка, которого так боялся. По спине пробежала дрожь, но я успокоился, когда дедушка положил руку мне на плечо.

– Я смогу жить здесь, если мне там не понравится?

Мамин нос присвистнул.

– Конечно, сможешь, – поспешила ответить она.

– Но ты не захочешь, – уверенно сказал папа. – Для этого мир наверху слишком красив.

Я протяжно выдохнул и повернулся к шкафу.

– Пошли?

Первое, чего коснулась моя рука, была трава на краю потайного люка. Я погладил ее ладонью, ощущая прикосновения каждой травинки. Большая часть меня еще была под землей, поддерживаемая одной из ступеней в стене.

Я запрокинул голову.

Ветер окутал меня с ног до головы, засвистел в ушах.

– Давай вперед, – поторопил меня дед.

Поглощенный новыми звуками, я его не слышал.

Я ухватился за траву, чтобы подняться, однако ноги не оторвались от железной перекладины.

– Открой глаза, – сказал дедушка.

Я зажмурился, не вполне осознавая, что делаю.

Руки оцепенели.

Колени дрожали.

Я глубоко вдохнул воздух. Даже голова закружилась.

– Открой, – повторил дед. – Ты должен все видеть.

Набравшись храбрости, я послушался, но увидел лишь бескрайнюю темноту. Еще один потолок над головой. И стены. Я попал еще в один подвал?

– Но здесь ничего нет, – разочарованно сказал я.

– Как это – нет? Посмотри на небо.

Я моргнул и посмотрел вверх. Ничего. Только светящиеся точки.

– Это светлячки?

– Это звезды. А шум – это море.

Я погладил ладонью траву и опять попытался выбраться, уцепившись за нее.

У меня снова не получилось.

Тогда я вспомнил о силе, которую передала мне бабушка. Я мог сделать мир наверху таким, каким мечтал его увидеть.

Мне бы хотелось, чтобы здесь меня встретил цыпленок. И я услышал писк.

Он стал той поддержкой, которая была мне необходима.

Я смог вылезти и сразу взял в руки банку со светлячками, которую поставил на траву.

– Светите, – сказал я. – Вы снаружи.

Они вспыхнули ярче, чем обычно, озаряя все вокруг светом, открывая мне мир над подвалом.

Этот мир был именно таким, каким я себе представлял.

Желтый цыпленок пробежал между моими ногами. Он пищал и махал крыльями. Вокруг нас с дедом и племянником летали светло-зеленые бабочки с хвостиками на крыльях.

Я открыл крышку банки.

Высоко поднял над головой.

Светлячки полетели вверх, к небу.

Я смотрел на них до тех пор, пока они не слились со светящимися звездами.

Пятнадцать лет спустя

37

Я люблю спускаться с башни маяка, когда солнце уже садится, но еще не опускается тьма. Это единственное время в течение всего дня, когда в мире нет теней. Рядом идет сын, цепляясь за мою штанину. Я знаю, однажды он отпустит ее, потому что захочет увидеть мир за пределами того, что показал ему отец. Поэтому я стараюсь запомнить каждое мгновение этой счастливой жизни, когда он еще боится отпустить меня и отклониться от моей орбиты.

Моя жена в кухне. Она нарезает морковь, когда последний луч солнца скрывается за горизонтом. Тот луч, траектория которого проходит по холодильнику, мимо магнита в форме бабочки-сатурнии, который мы купили в одной из поездок.