Ограбить Европу

– Ишь ты, как раз на праздники приходится… В это время у нас всегда много покойников. Где же его тут отыщешь! У нас ведь сюда разные поступают: с больниц, с богаделен, в драках порезанных много, бродяг всяких, беспаспортных… Не оставлять же их на улице!

– Не оставлять, – охотно согласился Варнаховский.

– Так что не успеваем хоронить. Как же его звали?

– Феликс. Но при себе паспорта у него не было, по приметам отыскали.

– Ах, вот оно что… А как он выглядел?

– Похож на меня, роста такого же, немного помоложе будет.

Махнув рукой, санитар сказал:

– Да они теперь все на одно лицо.

– Могу я попрощаться с кузеном?

– С этим делом у нас строго, – замялся санитар, вытирая ладони о край халата. – Разрешение начальства требуется.

– Так ведь сейчас никого нет.

– То-то и оно что нет, придется вам подождать до утра. А там уж и посмотрите.

– Его заберет моя сестра. Сегодня я уезжаю в Милан, мне бы только попрощаться… – Сунув руку в карман, Леонид Варнаховский вытащил два флорина. – Вот, возьмите, это вам за хлопоты, только поймите меня правильно.

Санитар тыльной стороной ладони потер на скуле проступившую седую щетину, а потом обреченно вздохнул:

– Ну что же с вами поделаешь! Умеете вы уговаривать. Пойдемте, только чтоб недолго…

Открыв дверь, санитар впустил Варнаховского в полутемное помещение, потом прошел сам. При взгляде на трупы, разложенные на столах, у него невольно зародились мысли о вурдалаках и прочей нечисти.

– С этой стороны у нас те, кто удосужился помереть своей смертью, – хорошо поставленным голосом экскурсовода заговорил санитар. – А здесь – те, кому помогли. Кого в драке зашибли, кого карета переехала, а кто и руки на себя наложил…

Леонид шагал за санитаром, всматриваясь в застывшие лица покойников, молодых и старых. Наконец его внимание привлек мужчина с коротко стриженой бородкой, одетый в дорогой зеленый сюртук со следами крови. Внутри невольно сжалось, как если бы он всмотрелся в собственное неподвижное отражение.

– Вот он, – остановился Варнаховский, показав на чернобородого мужчину.

Санитар повернулся и, посмотрев на покойника, вынес вердикт:

– Э-э-э-э… Похож. А ведь он у нас, того… неопознанным лежал.

– Извините меня, но я бы хотел попрощаться с кузеном наедине.

– Оно, конечно, так, – с некоторым сомнением протянул санитар, – а только у нас порядок строгий, не полагается.

Вытащив еще флорин, Леонид сунул его в ладонь санитару.

– Кхм… – уложил тот деньги в верхний карман халата. – Я, конечно, понимаю… Это такое дело… Вы тут прощайтесь, а я за дверью постою.

Дождавшись, пока санитар уйдет, Варнаховский вытащил свой паспорт и сунул его во внутренний карман сюртука покойника. Теперь у того появилось имя: « отставной поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Леонид Назарович Варнаховский». Покойник хранил невозмутимость и, по всему видать, совершенно не возражал против смены фамилии. Оно и к лучшему!

Быстрым шагом Леонид миновал столы с мертвецами и вышел из покойницкой. С души малость отлегло. Теперь немедленно на вокзал!

– Простились? – полюбопытствовал санитар, увидев Варнаховского. На затертой дощечке лежали куски нарезанного хлеба и две ярко-красные помидорки: к трапезе он готовился основательно.

– Да, теперь он не будет на меня в обиде, – коротко отвечал Варнаховский и вышел из морга.

Глава 34 Славный был плут!

Открыв утреннюю газету, Всеволод Рачковский тотчас обратил внимание на броский заголовок:

«УБИЙСТВО ПРЕТЕНДЕНТАНА БОЛГАРСКИЙ ПРЕСТОЛ».

Князь углубился в чтение.