Ограбление по-калининградски

Спецназовцы стали лицом к портовым сооружениям, памятуя, что мадам провела часть своей жизни и ее заключительную стадию именно в порту. На мосту всегда было мало пешеходов, и друзья, перед тем как развеять прах над каналом, не спеша высказались.

— Прости, что так получилось, — произнес Морпех, высыпая часть праха из банки в канал. — Не уберегли!

— И ты меня прости, — сказал Шибан. — За нашу первую встречу…

Он протянул вперед руку и медленно, как будто прощаясь, высыпал оставшуюся часть праха в канал. Они молча постояли на мосту, затем пошли вдоль набережной в сторону Музея мирового океана. Друзья решили со временем узнать о ее родственниках и поделиться частью денежных знаков, совместно заработанных с бизнес-вумен. Теперь же им надо было развеяться. Учитывая, что у обоих не было загранпаспортов, так как не прошло обязательных пяти лет после увольнения в запас с военной службы, они договорились с семьями посетить столицу Родины — город Москву.

Жена Морпеха, как нигде «не засвеченная», открыла ячейку в одном из госбанков и положила туда последний денежный улов, извлеченный из указанного Шибаном схрона. Они купили авиабилеты на разные рейсы и договорились встретиться в день «ч» в три часа дня, внешне не показывая своего знакомства, в лифте гостиницы «Россия». Там же, зная, что места есть всегда, решили и остановиться.

Милиционеры при морге дежурили двойками и в положенное время менялись. Лишь на третьи сутки после исчезновения трупа бизнес-вумен кто-то из новичков, прибывших первый раз, решил проверить себя на стойкость и зайти в помещение морга, а заодно и взглянуть на тело женщины, прогремевшей в телеэфире. Тут как раз и завертелось…

«Как это пропал труп?! — вскричал Спешнев, когда ему доложили об исчезновении останков Ленки-кидалы. — Всех сгною! Ждите, буду! Конец связи!»

Вслух опер мрачно произнес:

— Меня ж самого теперь уроют! Ну, Ихтиандр… или, как тебя, морской дьявол, погоди!

Глава 6 Московский вояж

Спешнев, настроенный в буквальном смысле отомстить «морскому дьяволу» — так он теперь величал его повсеместно — за всё, и представить не мог, что обитатели поднадзорной квартиры вдруг бесследно исчезнут. «Сыскари» сбились с ног в поисках Шибановской семейки, которая ежедневно выходила из квартиры на прогулки по городу и побережью, иногда умудряясь оторваться от преследователей, но к вечеру обычно возвращалась домой.

Все в ментовке, с подачи Спешнева, стали склоняться к одному мнению, что Шибан — это последователь Глота, который временно «залег на дно», но он обязательно вновь где-то «всплывет» на криминальную поверхность, и тогда худо не покажется. Вот только когда?

По портовому расследованию наступила тупиковая ситуация: потерпевших не было, потому что никто и не собирался писать заявления в милицию. В конце концов милицейские начальники осознали, что «черный нал» «светить» не будут. Прессинг на Спешнева заметно поубавился, а ему осталось только одно — воспользоваться тем, что у него было, а именно «слить» информацию о Шибанове танцору чечетки. Тот конкретно намекнул Спешневу, что он в накладе не останется. УБЭП «пролетел», а у Спешнева остался шанс хоть как-то поквитаться с «морским дьяволом» и себя не забыть.

Шибан специально приучил «сыскарей» к своему будничному расписанию. Так было и в этот раз. Семья вышла на обычную прогулку, ничего с собой не взяв, кроме билетов на самолет, полагая, что, имея в кармане достаточную денежную сумму «зеленью», можно спокойно обновить калининградский гардероб в перенасыщенной бутиками Москве. Поплутав по городу и уловив момент ослабления наблюдения, Шибановы махнули в аэропорт, где и испарились.

Спешнев, не зная воинских нюансов, связанных с пятилетним запретом на выезд за рубеж, думал, что они, если куда-то и рванут, то только в заграницу. Он послал в таможню письменное предписание не выпускать за бугор Шибанова, по делу которого ведется расследование, и на этом успокоился. Теперь же Спешнев бросился во все инстанции, чтобы найти «морского дьявола». Сделать это было непросто, потому что в целом по стране подозреваемых хватало, тем более что кроме подозрений на Шибанова не было ничего — никакой фактуры. Спешнев позвонил в Москву своему знакомому «сыскарю», но тот проявил меркантильный интерес.

— Гриша, дорогой! Мы тут зарылись со своими «глухарями». Хочешь, приезжай и шарь! Тем паче, сам не уверен, что твой подопечный именно в Москве, — индифферентно прозвучало на другом конце провода. — Заодно угорьком поделишься.

— Понял, Федя! Добро! Конец связи!

Спешнев быстро завершил разговор, уловив, что сам он интересен московскому приятелю только как поставщик свежего угря. Копченый угорь постоянно дорожал, а они в столице привыкли получать его бесплатно и к каждому празднику. Конечно, через них можно было решать некоторые вопросы, в том числе и главный кадровый вопрос, но Спешнев и так был на хорошем счету и динамично двигался по служебной лестнице.

— Где же я столько «бабок» возьму, — вслух произнес он, — привыкли, понимаешь, на халяву!