Ограниченная территория

Но Тим сейчас явно был занят обдумыванием чего-то важного. Один раз я увидела, как он переглянулся с Марго – взгляды и едва заметные кивки, которыми они обменялись, говорили о некоем консенсусе. Наверное, супруги заранее договорились, как и о чём будут с нами беседовать. У меня, на основании сегодняшнего наблюдения за Тимом, уже имелись кое-какие догадки – и тем не менее я пока отказывалась это признавать. Всё казалось слишком фантастическим и нереальным, как будто мы герои голливудского экшена – так похожего на те, которыми всегда засматривался мой друг. И сегодняшний ужас только усиливал подобные ощущения. Что касается Антона, то он, человек тоже далеко не глупый, успел даже тихо озвучить мне свою догадку. Но я только попросила подождать до нашего приезда домой.

Судя по маршруту, туда, в Сосенское, в Коммунарку мы и направлялись – Тим, как обещал, вёз всех к нам с Антоном домой.

Когда мы остановились в пробке перед светофором, Тим, обернувшись так, чтобы окинуть взглядом всех пассажиров, нарочито-весёлым тоном спросил:

– Ну, и чего сидим, притихли?

Антон издал звук, который можно было трактовать и как недовольство, и как усмешку.

– Настраиваемся на худшее.

Тим шумно вздохнул.

– Настраиваться нужно не так, а с помощью душевных обезболивающих.

– Где-то я это слышал… Только не говори, что снова собираешь траву! – подскочил вдруг мой муж.

– Которую ты тоже у меня таскал, ай-ай. Нет. Выпьем сегодня лучше хоо-рошего такого спиртного! Я точно знаю, дружище, у тебя оно есть.

– Посреди рабочей недели? – застонал Антон. – Не думаю, что это хорошая идея.

Спустя тридцать с лишним минут, мы все сидели в нашей гостиной – просторной комнате, окна которой выходили на общий со спальней балкон. Всю стену справа от двери занимала горка из тёмного дерева, а слева стояло кресло и диванный уголок (всё – в коричнево-бежевых тонах), перед которыми высился стеклянный журнальный столик. Только сейчас вместо вазы в его центре стояла увесистая бутылка с жидкостью апельсинового цвета – бурбона «Джим Бим», вынутого Антоном из бара.

– О! Батареи чугунные! С такими я, помню, в общаге два этажа затопил! – сказал, подходя к балконной двери, Тим.

– Вы уж простите. Здесь немного беспорядок, – муж обвёл рукой гостиную.

– Братан, не парься. У нас такой же, – Тимофей, наклонившись к угловой части дивана у балкона, сгреб сложенные там вещи. Я, шагнув вперёд, спешно забрала их. Передача прошла неудачно – часть предметов упала на пол.

– Ё-моё, Антоха! Ты что, носишь семейники? – положив охапку свежепостиранного белья на кресло, я обернулась и обнаружила, что друг разглядывает на покрытом кофейного цвета паласом полу упавшие вещи. – Да брось. Они ж неудобные. С ним всё вываливается наружу!

Муж, уже почти покинувший комнату для взятия в кухне посуды, в дверях посмотрел на Тима, и, покачав головой, на прощанье показал ему кулак. Тот расплылся в широченной улыбке.

– Так, любимый, давай ты потом поделишься опытом, – одернула своего благоверного Марго.

– А это что? – Тим поднял с пола три небольших журнала. – Этот по кардиологии… и этот. А вот по антибиотикам…

– Дай сюда, – подойдя к нему, я выхватила их из его рук. – Это мы с Антоном читаем.

– Перед сном, что ли? Для расслабухи? – развеселился друг. – Обычно люди на ночь читают не то! Ну вы даёте. Учёные, одним словом. Что одна, что второй. И как вы друг с другом живёте?

У Тима был такой вид, что нельзя было, глядя сейчас на него, не улыбнуться.

– Ладно, ребят, – быстро собрав с дивана остальные лишние вещи, я убрала их на кресло, и объявила: – Площадка для приземления задниц свободна.

Когда мы, наконец, все расселись по местам, и Антон притащил с кухни всё, что теоретически годилось под закуску, Тим лично наполнил все четыре полулитровых стакана, и мы дружно их разобрали. А затем, чокнувшись, выпили.

– На самом деле всё началось довольно давно, – начал друг после того, как одним глотком опустошил половину стакана, и откусил половину печенья. Откинувшись на спинку крайнего углового сиденья, он выглядел так важно, будто восседал на троне.

– Мне было двадцать шесть, и я вёл себя далеко не так примерно, как сейчас.

Антон, вовсю пытающийся перебить привкус спиртового во рту забиванием последнего ломтиками сыра, хмыкнул.

– Что? Правда. Сейчас я просто белый и пушистый котёнок!

– Ладно, ладно, – Антон, улыбнувшись, поднял вверх раскрытые ладони. – Пусть будет так. Продолжай.

– Это случилось, когда ты, дружище, связал себя с Катериной узами брака, и бросил меня одного, – притворно-обиженно заявил Тим. – Я начал творить всякую фигню…

– Как и обычно, – пожала плечами я.