Ограниченные невозможности. Как жить в этом мире, если ты не такой, как все

Отродье очень встревожили слова Психа. Выходит, действительно в городе есть люди, и кто они, зачем остались – непонятно. Объединяться он категорически не хотел. Любой коллектив, особенно совместное проживание, вызывали в нем немедленную озлобленность. Он, единственный из всех, не переселился в квартиру, оставшись в дачном доме за рекой, с хорошим забором. На хрен ему это электричество. А дом он и печкой согреет, зато Жук рядом. На ночь он всегда закрывает ставни, днем все равно обычно уезжает в город. У них же все время что-то случается, и он им постоянно нужен. Если все начнут объединяться, то обязательно кто-то припрется, будет шумно, суетно, все начнут еще больше от него чего-то хотеть. Будущее его почти не волновало: чистки начнутся – убежит. Не впервой. Собственно, он и сейчас мог бы убежать. Его же ничто не держит…

* * *

Утром ей показалось: что-то изменилось – свет, звук, ощущение от пространства. Она лежала, укутавшись в кокон одеяла, хотя в комнате явно потеплело. Вставать совсем не хотелось. Под одеялом так тепло, уютно, можно снова закрыть глаза, и покажется, что весь этот кошмар – просто страшный сон, который приснился ей на полный желудок. Сейчас она проснется, выглянет в окно и увидит свой осенний город прежним, встанет и пойдет варить кашу для Малыша.

Но забыться не получается, и она обреченно поднимается с постели, предполагая, что ее ждет еще одно утро в преддверии наступающей зимы. Скоро поднимутся дети, а может быть, Заика – ранняя пташка уже сидит на кухне с книжкой, забравшись на стул с поджатыми ногами. Потом встанет Хулиган, начнет пыхтеть, делая зарядку, самой последней поднимется Каланча, невменяемая до первой чашки чая, и начнется новый день, в котором вопрос «и что же дальше?» опять, скорее всего, останется без ответа.

Она потянулась, нырнула в тапки и подошла к окну. За окном было бело. Первый снег прикрыл нанесенные войной раны, облагородил пейзаж, наполнил светом пространство… «Растает скоро, будет грязь», – пессимистично подумала Белая и пошла на кухню ставить чайник.

За завтраком решили, что пора готовиться к зиме. Для начала – проверить, есть ли у всех зимняя одежда. Запастись консервами, крупами и иными продуктами (в оставленных и вскрытых магазинах полки уже почти опустели). Перенести урожай картошки и других овощей в подпол дома, где живет Отродье, его-то он собирается топить и дальше. Подсобрать то, что осталось на других участках и огородах, часть привезти в квартиру, часть заложить на хранение.

Белая решила остаться с приболевшим Психом дома и сделать уборку: когда вместе живет столько людей, неизбежно образуется страшный бардак. От возможности хоть как-то позаботиться о будущем всем стало легче. Если уж они не могут решить вопрос глобально, то сделать что-то конкретное им по силам. Это воодушевляло, создавало иллюзию, что они управляют хоть чем-то, хоть на что-то могут повлиять; наполняло день смыслом, а тело энергией. Решение простых задач – самый верный способ преодолеть уныние.

* * *

Отродье встретил их без особого воодушевления, но идею пополнить его подпол одобрил. Перевез мешки с картошкой, которые дети держали в погребе их прежнего дома. На их с Хулиганом участке картошки не было, и большая его часть была залита асфальтом (вероятно, для нескольких машин), но у соседей картошка росла.

К обеду, когда неяркое осеннее солнце все же растопило снег и немного пригрело не успевшую до конца остыть землю, взрослые и Толстый взялись за лопаты. Девочки с Очкариком отряхивали от земли клубни и раскладывали их на клеенку – подсушить. Каланча пошла в дом, подтопить печь и сварить картошки проголодавшимся работникам.

Наползавшие сумерки вскоре загнали их к «очагу». Все раскраснелись от работы и свежего воздуха и с удовольствием набросились на молодую картошку с тушенкой. Яблочный компот, сухари и сушки тоже пошли на ура. Раскрасневшиеся лица, хороший аппетит, стук вилок, хруст сушек, негромкий разговор… Со стороны посмотреть – счастливая большая семья. Наверное, в этот момент они и правда были вполне счастливы, быть может, впервые за долгое время. Но, как часто бывает, сложно ощутить себя удовлетворенным и радостным в тот момент, когда это происходит. Лишь спустя время приходит осознание: вот тогда мы и были счастливы, в тот самый день и час.

Отродье первым уловил звук приближающейся машины. Прислушался, вскочил, метнулся к окну.

– Дети, быстро в комнату, а еще лучше – в шкаф. Сидите тихо. Ты бы тоже вместе с ними, – кивнул он Каланче. Сомнений в том, что прибывшие гости заметили дым топящейся печки и явились не с добром, у него не было. Мерзкие рожи бандитов до сих пор стояли у него перед глазами. Казалось, еще раз увидит – задушит собственными руками, теперь уже ничего не побоится. Хулиган мгновенно оказался возле дверей с ружьем в руках. Отродье схватил кочергу. Сгруппировались, замерли.