Ограниченный контингент

В обеденный перерыв грузчики из бригады Михалыча уютно разместились прямо на рабочем месте, спрятавшись от посторонних глаз за штабелями упаковок с продукцией. Разложили на газетке закусочку, открыли бутылочку водочки, разлили по одноразовым стаканчикам…

– Ну, Славка, с днюхой тебя! Чтоб хрен стоял и деньги были! Вздрогнули…

По второй разлить не успели.

– Шухер! Михалыч ползёт!

– Блин, куда бутылку-то девать?

– Вон, в японскую намотку заныкай, в гильзу…

Михалыч был необычайно деловит.

– Так, пожрали? Всё, закругляйтесь, пошли шлак загружать. Бегом, бегом давайте!

… Когда два часа спустя Славка пришел на склад за початой бутылкой, искомого рулона фольги не обнаружил. Его уже утащили упаковщики, уложили в ящик и уволокли на участок отгрузки. Славка почесал затылок:

– Вот блин! Поехала моя водочка в Японию…

* * *

Марат в третий раз перечитывал факс от японцев.

– Ёпта, ну ни хрена не понятно!

«…при распаковке ящика номер 27 дробь 2 из вашей поставки от 19 марта 1996 года сотрудник дивизиона логистики обнаружил посторонний предмет внутри гильзы, на которую наматывается фольга. Сотрудник поступил согласно инструкции Министерства полиции, в которой Россия включена в список стран террористических рисков, и объявил «оранжевую» тревогу. Весь персонал был эвакуирован, работа компании остановлена, источники электроэнергии отключены. Прибывшие по срочному вызову специалисты-взрывники с помощью дистанционно управляемого робота извлекли из гильзы стеклянный сосуд приблизительной емкостью в одну пинту, наполовину наполненный огнеопасной жидкостью. Состав жидкости определен как водный раствор этилового спирта. Официальный представитель Министерства общественной безопасности Японии выразил сожаление в связи с инцидентом, ставящим под сомнение развитие добрососедских отношений наших стран…»

… Скандал удалось замять с большим трудом.

* * *

…Бессонные ночи, перебои с поставками сырья, нещадная отбраковка заводской службой качества партий фольги по структуре зерна, по плоскостности выкатки, по неровности намотки… Ругань с таможенниками, траблы с отсутствием морских контейнеров. Компромисс по дополнительной оплате за экспортный заказ, достигнутый после двухчасового матерного спора с вальцовщиками…

Так и пролетел первый год японского контракта.

В октябре 1996 года в Санкт-Петербург для пролонгации контракта прибыла большая японская делегация. Во главе с самим Кейсуке Ватанабэ.

* * *

– Блин, башка уже раскалывается. Четвертые сутки с текстом контракта сидим. Кофе ещё будешь, Йося?

Левензон отрицательно помотал головой, устало прикрыл красные от недосыпа и табачного дыма глаза.

– Тошнит уже от вашей бурды, Марат. Как вы её пьёте? Открой лучше форточку, я тебя скоро из-за дымовой завесы видеть не буду. Тормозни с куревом хотя бы на полчаса.

Марат встал из-за стола, потянулся – хрустнул затекшими суставами, распахнул окно. Свежий сырой питерский воздух холодной волной хлынул в прокуренный кабинет.

– Я вот чего не пойму, Йося. У вас в делегации аж девять человек. А работаешь только ты по коммерческой части и переводу да этот гаврик, Камимура, по технологии. А остальные по музеям и кабакам с нашим директором катаются. Как-то нерационально, а? На хрена такой балласт таскать?

– Ну ты ляпнул, Марат. Скажешь тоже – «балласт». Я и Камимура – чисто технический персонал. А эти дедушки как раз и принимают решения.

– Так ведь сам Ватанабэ здесь, хозяин фирмы. Остальное политбюро зачем?

– Ни черта ты не смыслишь в японской системе управления, Марат. У них же все решения принимаются коллегиально, причем вот этими старичками, «райской группой». Ватанабэ их выслушивает и очень редко что-то поперек говорит. На моей памяти единственное исключение – как раз ваш контракт, все были против сотрудничества с работающими на развалюхах русскими. А Камимура – так вообще «отоконоко», «мальчик» по-японски. Это его первое самостоятельное задание.

– Йопта, ни фига себе мальчик! Ему лет тридцать пять!

– Вообще-то сорок два. Если хочешь, я тебе расскажу систему карьерного роста в Японии.

– Конечно, хочу. Давай отвлечемся немного, а то скоро свихнемся с этим контрактом.

– Ну вот смотри. Обучение в японских университетах стоит безумно дорого. Даже зажиточная по японским меркам семья начинает копить деньги на учёбу ребенка чуть ли не с его рождения, и то этой суммы едва хватает на пару курсов. Поэтому мечта каждого японского студента – попасть на карандаш в какой-нибудь крупный синдикат, их раньше называли «дзайбацу». Представители синдикатов рыщут по ВУЗам и подбирают наиболее способных юношей, будущих рабов.

– Во блин, как так «рабов»?