Ограниченный контингент

В ходе боевых действий летчики выполняли огромный объем задач. Кроме высадки десанта, офицеры ВВС армии доставляли в районы проведения операций боеприпасы, медикаменты, эвакуировали больных, раненых и убитых. В частях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане с первого дня действовал приказ о том, что ни один военнослужащий — контуженый ли, раненый или убитый — не должен оставаться на поле боя. Все, в том числе и тела погибших, должны быть найдены и вывезены. За всю свою продолжительную службу в Афганистане я не помню случая, чтобы мы хоть раз оставили на произвол судьбы офицера или солдата. Порой возникали ситуации, когда для поисков военнослужащих мы были вынуждены даже возобновлять боевые действия.

Именно так произошло в ущелье Анардара, провинция Фарах, в 1981 году. Тогда во время проведения операции мы потеряли пять человек. Никто не знал, где они находятся. Позже выяснилось, что во время боя они оказались в стороне от основного ядра роты. В горах душманы их зажали. Завязался долгий и тяжелый бой. Из пяти человек четверо были убиты, в живых остался только один.

Несколько часов мы не могли обнаружить эту группу. Поиски осложнялись тем, что солдаты не имели средств связи и не могли вызвать помощь. Они были найдены лишь благодаря вертолетчикам.

Боевые действия были продолжены только с одной целью: эвакуировать наших солдат. Пришлось высадить десант в составе нескольких подразделений, для того чтобы заблокировать район и очистить его от душманов. К сожалению, при этом мы потеряли убитыми еще двух человек. В бою от смерти никто не застрахован. Возобновляя операцию, мы понимали, что вряд ли удастся избежать новых жертв. Но вместе с тем мы не имели права оставить, бросить на поле боя даже тела наших людей.

Закономерен вопрос: стоило ли рисковать жизнью солдат и офицеров, высаживать целые подразделения ради нескольких человек? Другими словами, стоит ли овчинка выделки?

После завершения ротой или батальоном определенного этапа боевых действий — причем не всей операции, а именно одного эпизода — сразу же осуществлялась проверка людей. Как только выяснялось, что кого-то нет, нами сразу же предпринимались соответствующие меры. Если боевая обстановка не позволяла нам вернуться в район, из которого подразделения только что вышли, то операция временно приостанавливалась. Войска укреплялись на занятых рубежах, а район, где находился наш солдат или офицер, мы локализовывали огнем, не позволяя никому уйти оттуда и унести погибших наших солдат, если они были.

Второй, третий, а если это было необходимо, то и четвертый раз мы полностью обрабатывали ущелье или склон огнем авиации и артиллерии, уничтожая противника и поддерживая своих военнослужащих. После завершения огневой подготовки в бой вступали мотострелковые или десантные подразделения.

Если бы мы хоть раз поступили иначе, то уже не смогли бы поднять моральный дух солдат и офицеров Ограниченного контингента. Идя в бой, каждый должен быть уверен в том, что, окажись он в критической ситуации, его не бросят, не предадут. Товарищи вытащат его даже ценой собственной жизни. Об этом знал каждый, в том числе и я. Отправляясь на проверку охраны участка дороги, проходившей через «зеленую зону», я был уверен, что если со мной или моим бронетранспортером что-нибудь произойдет, то сразу же будут предприняты меры, для того чтобы меня вернуть. Живым или мертвым, но я обязательно буду возвращен. Конечно же, это придавало уверенность действиям каждого солдата и офицера.

Характерен в этом отношении и еще один случай, который произошел с начальником тыла 40-й армии полковником В. А. Васениным. В силу обстоятельств мы должны были скрытно на нашем бронетранспортере доставить одного из афганских генералов в Джабаль-Уссарадж. Генерал этот находился внутри бронетранспортера сразу за спиной водителя, а Васенин сидел на люке сверху. Во время движения по чарикарской «зеленой зоне» бронетранспортер обстреляли, в том числе и из гранатомета. Одна из гранат была выпущена по левому борту машины и попала так, что осколки в буквальном смысле прошили афганского генерала насквозь. Он так и скончался на месте, даже не шелохнулся.

Завязался бой. Бронетранспортер прошел еще метров сто, сошел с дороги и на обочине подорвался на мине. Взрывной волной полковника Васенина выбросило из машины. Бортовая радиостанция вышла из строя, связь была прервана. В штабе армии об инциденте узнали примерно через десять минут по докладам с соседних застав. Сразу же в этот район были направлены дополнительные силы, в том числе и авиация. После того как бой был закончен, Васенин сказал мне: «В тот момент, когда сначала услышали рокот, а потом увидели приближающиеся вертолеты, мы поняли, что останемся живыми».

Не менее строго соблюдался и другой приказ, запрещавший нанесение бомбово-штурмовых ударов авиации по населенным пунктам.