Огромный. Злой. Зеленый

— Давай-ка мы с тобой спрячемся, а то… — начал говорить мужчина, стоящий за моей спиной, но вдруг поперхнулся на половине слова и резко отпустил меня от себя.

Он издал странный звук, похожий одновременно на стон и лай, обрушился на землю, будто ноги его не держали — мне пришлось кинуться к нему, чтобы он не ударился головой о камни. А потом…

Потом он начал обращаться. Совсем как Дитрих, только за тем исключением, что орками троица братьев не была. Да и обращение выглядело иначе. Если Дит делал это легко и почти непринужденно, то сейчас происходило нечто по-настоящему жуткое. Его черты неуловимо менялись. Тело выворачивало, и мне чудилось, будто ломаются кости. Сквозь кожу прорастала грубая темная шерсть. Лицо вытянулось, взгляд перестал быть человеческим.

Не прошло и десяти секунд, и передо мной стоял крупный пес, скалясь. Была у него одна маленькая, но заметная особенность…

Три головы. Слюна стекала сразу с трех пастей.

Пес тряхнул крупными башками, глянул на меня совершенно по-звериному. Мне стало страшно. Кто знает, что сейчас творится с разумом близнецов. Вдруг им захочется полакомиться мною? Да и вообще. Головы-то три. Они все — самостоятельные? Или ими управляет кто-то один?

Но пес — теперь он как никогда оправдывал имя «цербер» — не собирался атаковать. Он утробно рыкнул и сорвался в прыжке, кинувшись к тому человеку, которого Дитрих оставил лежать на земле. Тот только дрыгнулся в попытке подняться, но двухметровая псина оказалась возле него, клацнула зубами возле лица.

Я отвернулась — не хочу видеть, что будет дальше.

Раздался выстрел, но откуда, было непонятно. Я всё же, пригнувшись, нырнула к выбитой двери одного из зданий, спряталась внутри. Массивная фигура Дитриха мелькнула где-то вдалеке, зеленой тенью сквозь серость домов. Только бы всё обошлось, только бы он…

— Заткнись, а то пристрелю, — вдруг раздалось над моим ухом женским голосом.

Не ожидала, что среди нападающих окажутся женщины.

Я почувствовала лопатками холод пистолетного дула и застыла на месте. Мысли лихорадочно роились в голове.

— Идем.

Дуло ткнулось сильнее, и мне пришлось шагнуть вглубь здания. Женщина вела меня наверх и возле одного из окон сказала:

— А теперь давай-ка выглянем наружу.

Трехглавый пес обернул на нас окровавленные морды, оскалился, но не сделал и шага. Он стоял на месте, а я пыталась оценить ситуацию и понять, успеет ли меня спасти Дитрих. Тот исчез из виду, хотя мне и показалось, что в соседнем доме на третьем этаже мелькнул гигантский силуэт.

В такие моменты я очень жалела, что не ходила в детстве на борьбу. Если в прошлый раз я хотя бы могла обратиться к силам природы, то сейчас была совсем бессильна.

— А сейчас ты будешь кричать. Поняла? — почти ласково спросила эта хмырина с оружием. — Я не слышу твоего согласия. Эй! Тебе повторить?

Она грубо схватила меня за плечи и развернула к себе. Теперь дуло пистолета упиралось мне в грудь.

У женщины было две пары глаз, кажущихся стеклянными бусинами. Её кожу покрывали мелкие волосики. И, разумеется, вместо двух рук у неё было четыре, а потому она могла одновременно сжимать мои плечи и тыкать в меня пистолетом. Арахна. Я никогда не видела этих паукообразных существ вживую, и теперь она казалась особенно ужасной. Представители этого вида чаще всего живут в тропических лесах, плетут паутины, в которые заманивают обычных людей и мучительно, долго пожирают их плоть. Слюна арахн смертельно ядовита.

Бр-р.

Кажется, я страдаю арахнофобией.

— Давай, будь хорошей девочкой, начни кричать. Мне нужно увидеть орка!

Её тонкие длинные пальцы единственной свободной руки коснулись моего лица, с силой надавили на подбородок, заставляя открыть рот. Женщина открыто издевалась. Арахны вообще любят поиграть с жертвами напоследок.

Единственное, чем я могла помочь себе — резко мотнуть головой и укусить её за руку. Что, в общем-то, и сделала. Просто потому, что не собиралась исполнять указания.

— Ай!

Нечисть тряхнула рукой, а затем глаза её — все четыре — удивленно расширились. Она отпустила мои плечи и подняла ладонь к лицу. На месте укуса зияло четыре мелких дырочки, от которых ползли тонкие черные линии.

Я машинально облизала зубы, понимая, что те неестественно заострились.

— Ты же… ты же не можешь… ты же не из наших…

Женщина сглотнула, вся, целиком, стремительно темнея. Ладонь её и вовсе стала черной, одутловатой, место укуса сочилось кровью.

Арахна начала удушливо кашлять, а в моих ушах всё стояли её слова.

Ты же не из наших…

Ах да. Совсем забыла сказать: яд арахн смертелен даже для них самих.

Итак, теперь не осталось никаких сомнений. Каким-то образом я перенимаю силу той нечисти, рядом с которой оказываюсь.

Всю жизнь я находилась подле мамы, почти не контактируя с нелюдьми, и думала, что управляю природной магией, не подозревая, что вообще не владею ею. Но потом появился Дитрих, и нескольких часов мне хватило, чтобы научиться видеть развилки будущего. Я сумела войти в сознание близнецов. А теперь я убила арахну одним укусом.