Огрызки эпох

— Моя дорога привела к тебе, — Яна растянула притворно виноватую улыбку. — Любимый мой, ж-желанный.

Она обогнула костер, пожалев отпаренные в теплом лавандовом настое ноги, и встала напротив меня.

— Уходи, Яна, — я попятился к реке. — Право же, я не шучу.

Я не смел оскалиться на искавшую моего расположения вампиршу, и старался успокоиться.

— Не в силах я уйти, ясноглаз-зый мой. Ноги в з-землю вкопались. Погибаю без ласки твоей.

Нотки ее запаха вступали в противоречие со словами. Она не хотела приближаться ко мне, но притаившийся за ее спиной невидимый призрак заставлял ее продолжать рискованную игру.

— Не разыгрывай передо мной роман. Нет у меня к тебе доверия.

Я подозревал, что она собирается опорочить меня перед Людмилой, но до конца не понимал ее замысла. Людмила была далеко отсюда. Окраинная часть леса надежно скрывала нас от посторонних глаз и ушей.

— А ты поверь мне. Отпус-сти страс-сти на волю. Не прис-стало вельмож-жному пану отвергать любовь красавицы. Ис-стинный рыцарь славится не токмо боевой выс-слугой, но и силою чувства.

Яна протянула ко мне руки. В глаза бросилась ее странная манера держать когти выпущенными, а пальцы слегка оттопыренными. Она словно боялась оцарапаться.

— А ты права, милая пани, — я ей подыграл, держась наготове. — Чего ущемлять себя в житейских наслаждениях.

— Прими заслуж-женный дар победителя, — Яна подалась вперед, устремляя руки на мои плечи.

Я перехватил ее запястья на лету и сжал так крепко, что она не могла вырваться. От кончиков ее когтей поднимался слабый вяжущий запах.

— Что это? Чем ты намазала когти? — я опрокинул Яну на выгоревшую траву и приблизил схваченные руки к ее щекам. Она пронзительно завизжала, толкаясь ногами. Я сел на ее ноги и плотно придавил ее к земле. — Чего ты так боишься?

— С-смола. Ос-сина из Китая, — тишайшим голосом залепетала она. Ее прекрасное тело беспомощно трепетало подо мной. — Одна капля в кровь, и ты бы умер.

— Где ты ее взяла? — я встряхнул ее, теряя контроль над гневом.

— У охотников. Я убила их и забрала яд, — Яна пыталась разжалобить меня увлажнившимся взглядом. — Пощ-щади меня, Тихон, молю.

— Не жди пощады, гадюка, — я придвинулся с ней к костру. Пламя жадно лизнуло ее золотистые волосы. Яна громче завизжала, выпустив клыки. — Отвечай, где ты хранишь яд?

— В медальоне. На шее, — в надежде, что чистосердечное признание смягчит приговор, шепнула она.

Я смял ее запястья в левую руку и сорвал с ее шеи простенький медный медальон. Он скрывал крохотную склянку с осиновой смолой и угольные портреты родителей Яны. Предав медальон вместе с содержимым огню, я потянул неистово верещавшую, как застрявшая в плетне кошка, вампиршу к огненному зеву.

— Кто тебя подговорил? Я знаю, ты не сама. Кто?

— Да, я не хотела тебя убивать. Он меня вынудил. Будь моя в-воля, я никогда бы тебя не тронула, Тихон, — Яна приникла лбом к моей груди, спасая голову от огня.

— Кто подослал тебя ко мне? Фома? — я хлестнул ее по уху.

— Ахтым, — взвизгнула она, заливаясь слезами. — Я люблю его, понимаеш-шь? Люблю? Не могла я отказать любимому.

— Ты лжешь! Зачем это ему?

— Поч-чуял он силу неис-счерпаемую в тебе. Он говорил, нельзя такому дураку, как ты, владеть с-столь великой силой. Ты и с-себя погубиш-шь, и нас пос-садиш-шь на кол.

— Отчего же он сам меня не убил?

— На ш-што ему с-сора с атаманш-шей? А так, откуда бы кто узнал, с чего ты околел. Мож-жет, ты напился ядовитой ведьминой крови. Мало кому из наш-шего рода знакома китайс-ская смола, — Яна вымучила улыбку и расслабила руки, вверяя себя моему суду.

Я поднял ее и кинул в реку. Начинка души бурлила и клокотала, но убить женщину я не смог. Глядя, как она панически плещется в воде, отмываясь от яда, я властно усмехнулся:

— Не подходи ко мне впредь.

На визг Яны примчалась Людмила. Она не разобрала на бегу смысла нашей «беседы».

— Чего вы тут учинили, баламуты?!! — она злобно посмотрела на меня, затем приметила опаленную шевелюру вылезшей на берег Яны и поймала подчиненную вампиршу за руку.

Яна вздрогнула. Достаточно было открыть Людмиле часть истины, чтобы она растерзала наемницу на месте.

— Тихон! Что ты натворил? — взгляд атаманши переметнулся на меня.

— Беспутница приставала ко мне, — я невозмутимо погладил ладони, убрав когти. — Я ее образумил.

— С нее не станет, — Людмила прогнала Яну пинком и приласкалась ко мне, заманивая в украшенную полевыми травами нору.

Я неохотно отозвался на ее призыв. Мы вместе пришли домой, любовно воркуя. Сунув нос в нору, я не почуял внутри Ахтымбана.

— А где Ахтым? — я усердно скрывал напряжение.

— Ушел в Дерябловку за пряничной сластью, — Людмила расстегнула синюю жилетку наездницы и высунула ногу из складок черной юбки.

— Пойду за ним, — с атлантической твердостью сказал я. — Мне тоже не мешает поохотиться.

— Чуется, худое ты затеял, — напряглась Людмила — Не отпущу тебя. Впутаешься в свару. Голову почем зря сложишь. Горячен ты стал не по годам.