Oh, Boy!

– Мне надо будет поднажать с учебой, – сказал Симеон. – Завтра и начну.

Завтра. Не сегодня. Это хрупкое сегодня, когда им почти хорошо. В нескончаемых коридорах болезней то тут то там попадается окно. На одно из таких окон и облокотились братья, радуясь передышке и кусочку неба.

– Тук-тук, извините, если помешала! – сказала, входя в палату, медсестра.

Ее профессиональная веселость заставила обоих братьев поморщиться.

– Я за тобой, Симеон, пора на пункцию.

– Ох нет, – бессильно простонал мальчик.

– Но ведь ты же знаешь, назначено на сегодня, на 15:00, – напомнила медсестра. – Обычная процедура, ничего особенного.

– Сразу видно, что вы по другую сторону иглы! – крикнул Бартельми.

– Не психуй, Барт, – прошептал Симеон, вдруг почувствовав, что никаких сил у него больше нет.

Старшего брата тут осенило:

– Я пойду с тобой.

– Мне очень жаль, – сказала Эвелина, – но это невозможно.

– Возможно-возможно. Сейчас попрошу Жоффре. Хочешь, Симеон?

Перед Бартом, цепляясь за него взглядом, лежал уже не четырнадцатилетний подросток, а просто ребенок, который не в силах больше мучиться. Симеону не было необходимости отвечать. Барт отправился на поиски Жоффре и скоро отловил его в одном из коридоров.

– Жоффре, будь лапочкой…

Барт взялся за ворот его халата.

– Ну что еще? – рассердился молодой врач.

– Я хочу составить компанию Симеону, когда ему будут делать пункцию. Ему уже невмоготу, понимаешь? Если я буду с ним, это его поддержит.

Жоффре отрицательно покачал головой и твердо отстранил руки Барта. Ему казалось, что этот тип издевается над ним.

– Ну не будь злюкой, – упрашивал Барт, немного обескураженный.

– Что происходит? – послышался голос из-за поворота коридора.

К молодым людям приближался профессор Мойвуазен.

– Нет-нет, ничего, – стушевался Бартельми.

Никола вопросительно посмотрел на своего помощника.

– Он хочет сопровождать брата на пункцию, – объяснил Жоффре, кивком указывая на Барта.

– Да? Ну и в чем проблема? – спросил Мойвуазен.

Жоффре понял, что ему остается лишь отступить. Барту в отделении ни в чем не было отказа.

– Ну что ж, о'кей, – сказал он с досадой. – Может, Барту и пункцию сделать, раз уж на то пошло?

Бартельми остался с Симеоном и шутил, пока шла подготовка, и гладил безволосую голову, когда брату втыкали иглу в кость. Симеон вытерпел все не пикнув. Барт не упал в обморок. Это была их общая победа.

На следующий день Барт шел в клинику Сент-Антуан такой легкой походкой, какой давно уже не хаживал. Он заходил в лицей, взял конспекты последних уроков и новые задания. На вопрос директора ответил: «О, гораздо лучше». Теперь он спешил в 117-ю палату. Открыл дверь. Симеона рвало, Мария поддерживала его. Обычно Барт в таких случаях выходил и ждал в коридоре. Но сейчас он хотел показать брату, что не подведет в трудную минуту.

– Я знал, что больничная еда гадость, но не до такой же степени! – попытался он пошутить.

Все зря. Неудержимые спазмы сотрясали изможденное тело Симеона. Его рвало желчью. Барт невольно отвел взгляд.

– Ничего-ничего, это пройдет, – повторяла Мария.

– Больно, ой, больно, – стонал мальчик.

Для Барта это было слишком. Полный крах. Он выскочил в коридор, закрыл за собой дверь, уткнулся лбом в стену – и заплакал.

– Знаю, это тяжело, – раздался голос совсем рядом.

– Я больше не могу-у, – рыдал Барт, как могла бы рыдать маленькая Моргана.

– Главное, не терять веру, – вновь заговорил Мойвуазен. – Последние анализы дали обнадеживающие результаты. Ради этого мы с Жоффре и решились прибегнуть к сильнодействующим средствам. Теперь надо развивать успех.

Барт замотал головой. Он не верил ни единому слову. И не сразу заметил, что Никола положил ему руки на плечи. Не переставая говорить, врач принялся массировать ему спину между лопаток.

– Сейчас еще несколько дней придется очень тяжело. Симеон будет совсем никакой. Но мы ему сделаем переливание. Нет-нет, на этот раз ваши тромбоциты мы не тронем.

Он басисто хохотнул. Барт начинал успокаиваться.

– У Симеона больше нет сил бороться. Тем важнее, чтобы их не теряли вы. Главное – верить. Верить. Это единственный выход.

Он еще успокаивающе похлопал Барта по спине и заключил:

– Вот и все, – словно отпуская пациента после лечебной процедуры. – Пойдите погуляйте по саду и возвращайтесь, когда будете уверены, что сможете держать себя в руках.

И, чуть поколебавшись, воспользовался уменьшительным именем, которое давно уже было в ходу у всего отделения:

– Мужайтесь… Барт.

Молодой человек кивнул, последний раз всхлипнув, и пошел прочь. В конце коридора он остановился, пару секунд постоял, как в забытьи, потом оглянулся. Мойвуазен уже исчез.

Глава двенадцатая, в которой Барт мечтает, чтоб все это прекратилось.

– Так вы считаете, что это единственно возможное решение? – спросила Лоранс.

Бенедикт, социальная сотрудница, сидела в кабинете судьи. Обе в очередной раз обсуждали дело детей Морлеван.

– Я считаю, что так будет лучше всего, – сказала Бенедикт. – Поскольку обе девочки уже живут у Жозианы.