Oh, Boy!

– Шесть ей только вчера исполнилось, – встряла Жозиана. – Отпраздновали в кругу семьи.

Это был камешек в огород Барта. «В кругу семьи» означало в семье Морлеван – Танпье.

– В настоящее время, – продолжала судья, – Симеон живет у Бартельми и, насколько мне известно, у него все хорошо, так?

Вопрос был обращен к Барту, который ограничился утвердительным кивком.

– Моргана и Венеция сейчас у вас, и с ними тоже все в порядке?

Судья посмотрела на Жозиану.

– Все прекрасно, – заверила та.

Она несколько преувеличивала, чтобы не ударить в грязь лицом перед сводным братом. Венеция – та цвела, но Моргана по-прежнему оставалась отстраненной и замкнутой.

– Благодарю вас обоих за готовность взять на себя заботу об этих детях, – продолжила Лоранс, не забывшая, однако, с каким неприятием вначале пришлось столкнуться детям Морлеван.

– Теперь я хотела бы, чтобы каждый из вас высказал свои соображения относительно их дальнейшей судьбы.

Барт, вспомнив, что он мужчина, знаком предложил Жозиане говорить первой.

– Я прошу опеки над всеми троими, – сказала она, – с проживанием девочек у меня.

Барт заерзал на стуле. Лоранс сделала ему знак сидеть смирно.

– Я знаю, что Симеон очень сблизился с Бартом, – продолжала Жозиана, заставив себя улыбнуться брату. – Симеон уже почти взрослый, и если он хочет остаться с Бартом, я думаю, надо считаться с его выбором.

– Так и запишем, – сказала Лоранс, приятно удивленная таким миролюбием.

– Что же касается девочек… я совершенно не представляю, как Барт мог бы взять их к себе, принимая во внимание…

Барт уже готов был вскинуться: принимая во внимание что?

– …его жилищные условия.

Жозиана, по-видимому, тоже провела пау-вау со своим мужем на предмет огибания острых углов.

– В дальнейшем я собираюсь предпринять необходимые шаги для удочерения обеих девочек.

Она обернулась к брату:

– У меня никогда не будет детей, Барт. Последние обследования подтвердили это окончательно. А я больше всего на свете хотела быть матерью и иметь возможность дать детям то, чего у меня самой не было: настоящую семью.

Барт опустил голову и прокомментировал себе под нос: «Здорово сыграно». Потом не спеша поднялся и взглянул на судью:

– Теперь моя очередь?

– Прошу вас, Барт, – сказала Лоранс ободряющим тоном.

Жозиана вздрогнула. Судье был больше по душе Барт. Всегда всем больше по душе Барт.

– Я не претендую на опеку над братом и сестрами, – сказал Бартельми с печалью в голосе. – И я слишком молод, чтобы взять малышек. В материальном плане…

– Вы тогда получали бы материальную помощь, – напомнила судья.

– Знаю… Но, как сказала бы Жозиана, я такой безответственный…

Тут он осекся. «Не строй из себя жертву, это недостойно», говорил ему Симеон.

– Ну и потом, для маленьких девочек… – начал он.

Он собирался сказать: «Я неподходящий пример». Но опять вспомнил Симеона: «Не приплетай к делу свою личную жизнь. То, что ты гомосексуалист, никого кроме тебя не касается».

– …лучше, чтобы была мама, – вывернулся он.

– Спасибо, Барт, – расчувствовалась Жозиана.

– Э, погоди, – одернул ее брат, – я еще не закончил. Мои условия такие: ты мне, я тебе. Симеон остается со мной, это ты сама сказала. Девочки остаются с тобой, это я тебе говорю. Но я требую, чтобы они проводили у меня каждые вторые выходные и половину школьных каникул.

Как при разводе. Это и было компромиссное решение, которое они придумали. Теперь Барту надо было твердо стоять на своем. Потому что Жозиана сразу полезла в бутылку:

– Немыслимо! Это сломает всю семейную жизнь. У них будет две семьи!

– Будет, – признал Бартельми.

– И где ты их разместишь?

– Днем у себя. А ночевать будут у Эме, она им предоставляет одну комнату.

Он оглянулся на судью.

– Это моя соседка сверху, помните?

Лоранс сдержанно кивнула. О да! Еще бы ей не помнить комедию, которую Барт перед ней разыграл.

– Она уже родила, – сообщил Барт. – Девочку. Одри. Я ее крестный. С этим, правда, предстоят сложности из-за того, что я мормон.

«Не пори чушь ради красного словца», предостерегал его Симеон.

– Шутка, – поспешил объявить Барт. – То есть, что я мормон, а крестный я и вправду. И у Эме правда готова комната для девочек. Так что все устроено.

Жозиана безнадежно покачала головой. Она ревновала к Барту. Ее мучила мысль, что девочки больше любят его. Это было нечестно. Она делала для них все, а он только и умел что пичкать их конфетами и компьютерными играми. И они все равно любили больше его.

– Благодарю вас обоих за то, что вы приложили все усилия, чтобы выйти из тупика, – сказала судья. – Жозиана, ничто больше не препятствует вашему назначению опекуншей детей Морлеван. Бартельми, вы согласны, чтобы вас назначили исполняющим обязанности опекуна?

– Да мне, знаете, все эти звания…

Лоранс чуть нахмурилась, делая ему знак соглашаться.

– Ладно, – буркнул Барт, не слишком обрадованный перспективой оказаться под началом сестры.