Oh, Boy!

Она рада была вновь оказаться в своем закутке с сестрой.

— Ну как? — спросила Моргана. — Понравилось море?

— Угу, — сонно промычала Венеция.

Она начала раздеваться, как вдруг, полуголая, села на постели.

— Что такое педик?

Моргана не была уверена, что знает ответ.

— Спроси Симеона.

За завтраком Венеция представила брату и сестре подробный отчет о своем уик-энде.

— На следующие выходные я опять туда поеду, — сказала она в заключение.

Симеон озабоченно покачал головой.

— Вот видишь, Жозиана начинает нас разлучать. Ты была слишком милой.

— Но я же нарисовала Франсуа только одно сердце, — оправдывалась Венеция.

Симеон и Моргана обменялись мрачными взглядами. Наивность сестренки уже не забавляла их. Взрослые начинали расшатывать братство Морлеван.

— Это правда, что Бартельми педик? — вдруг спросила Венеция своим звонким голоском.

— Тс-с, — сказал Симеон, оглянувшись на соседние столики. — Где ты это слышала?

— В машине. Жозиана говорила.

Судя по всему, девочка мало что поняла из услышанного.

— А это что такое, педик? — шепотом спросила она.

Симеон думал дольше обычного. Наконец нашелся:

— Это парень, который носит серьгу в ухе.

В светлой головке Венеции все сразу же встало по своим местам.

— А, понятно, — сказала она. — Жозиана не любит серьги.

Глава пятая, в которой Бартельми делится с соседкой своими кулинарными рецептами

Барт свел знакомство с Лео, когда искал работу. В витрине антикварного магазинчика висело объявление: «Нужен продавец с опытом». У Бартельми какого только опыта не было, в том числе по части выступления на роликах в Гей-Параде или охоты на динозавров с Ларой Крофт. Так что он предложил свою кандидатуру владельцу магазина. Тот оказался бледным веснушчатым парнем с узкими плечами и еще более узким кругозором. Это и был Лео.

У Барта квартира была больше. Поэтому Лео должен был в ближайшее время переселиться к нему, и в это февральское утро Барт стоял один-одинешенек среди груды коробок, которые надо было разбирать. Вздыхая, он начал распаковывать первую. В дверь позвонили. Это оказалась г-жа судья, которая явно приняла близко к сердцу дело Морлеванов. Когда в дверях, сияя улыбкой, появился Барт, лакомке Лоранс захотелось добавить ему еще пару ямочек на щеках. Зубами.

— Я не помешала?

Барт провел ее в гостиную и, придерживаясь принципа, что всегда лучше соврать, чем сказать правду, объяснил, указывая на коробки, что накупил всякого старья на барахолке.

— А, понятно, — сказала судья, снимая пальто. — Ну да, вы ведь работаете с антиквариатом…

Она повесила пальто на стул, и Барт сделал поразительное открытие. У г-жи судьи в облегающем пуловере оказались такие же роскошные формы, как и у Барби в боди. С этого момента он уже не слушал ее и только вставлял «а-а» и «гм-м», чтобы не попасть в немилость. Лоранс что-то говорила про Симеона, про Довиль, про выходные, а Барт созерцал ее телодвижения, бездумно поддакивая. Он придвинулся к ней так близко, как только позволяли приличия, и ему хотелось мурлыкать, зарывшись в эти материнские округлости.

— Значит, вы согласны? — спросила судья.

— Да-да, никаких проблем.

У него горели уши, ему хотелось ласки.

— Тогда Бенедикт приведет к вам Моргану и Симеона в субботу около одиннадцати.

Барт очнулся:

— Что?

— Так будет лучше всего, — заверила Лоранс. — А в воскресенье вечером проводите их обратно в приют.

Бартельми понял, что дал навязать себе старших детей Морлеван на все выходные. Лео ему голову оторвет. Но, провожая судью до двери, он успокоился, вспомнив, что для Лео дети Морлеван по-прежнему дети соседки. Вот пусть ими и остаются.

В этот же вечер Эме сама дала о себе знать. Все началось с грозных раскатов мужского голоса, потом послышался звон бьющейся посуды, потом какие-то глухие удары. Наверху хлопнула дверь, кто-то начал сбегать по лестнице.

— О, как раз кстати, — обрадовался Бартельми.

Он открыл дверь и перехватил соседку.

— Э-гм… Эме? Я хотел попросить вас о небольшой услуге…

Молодая женщина ухватилась за перила, едва удержавшись, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

— Ой, да у нее кровь! — ахнул Барт, попятившись. И добавил с упреком: — Я этого не выношу.

— Он хотел меня убить, — сказала молодая женщина, лицо которой было залито слезами и кровью.

— Видно, у него среда плохой день, — заметил Барт. — Вы бы подсыпали ему в суп «Теместы».

Эме вошла в квартиру, опасливо оглянувшись на верхнюю площадку.

— Я так всегда делаю, когда меня достает Лео. Немножко транквилизатора в кофе — и все, тишь да гладь.

— Вы что, серьезно, г-н Морлеван? — с сомнением спросила Эме.

— Вы мне тут все кровью закапаете, — вскрикнул Барт. — Боже, какая гадость. Идите скорее в ванную.

Эме умылась. У нее была довольно глубоко рассечена левая скула.

— Он швырнул в меня крышкой от кастрюли, — пояснила она.

— А вы замените все крышки летающими тарелочками, они легкие и края не острые, — невозмутимо посоветовал Барт.

Эме подставила руки под холодную воду. На них были видны отчетливые следы зубьев вилки. Бартельми содрогнулся от отвращения, но заговорил игриво: