Oh, Boy!

— Вот тебе координаты моего коллеги в клинике Сент-Антуан. Симеона надо срочно госпитализировать.

— Чтобы сдать анализ крови?

— Чтобы сделать пункцию. Я не хотел пугать мальчика. Подготовишь его постепенно. Но с тобой я не стану так церемониться. По всей вероятности, у него лейкемия.

— Нет.

Барт замотал головой. Он не мог согласиться.

— Конечно, стопроцентной уверенности у меня нет. Я могу ошибаться. Но очень важно как можно скорее поставить диагноз.

Барт опустил голову. Нет. Это была не его жизнь. Не его дело. Пусть социальная сотрудница разбирается.

— Так что я тебе тут написал фамилию врача, он работает в Сент-Антуане. Блестящий специалист. Профессор Мойвуазен. Позвонишь ему, сошлешься на меня. Он на первый взгляд сухарь, но на самом деле душевный человек и по-настоящему борется за своих пациентов. Лечит как раз детей и подростков, больных лейкемией.

Барту казалось, что эти слова скользят мимо его сознания. Но они проникали ему в голову, под кожу. Сент-Антуан. Мойвуазен. Лейкемия. Были еще: «мужество», «воля» и, в заключение, «удачи!». Симеон, улыбаясь, ждал в приемной. Барту хотелось заорать: «У тебя лейкемия, парень! Тебе хана!»

В этой жизни каждому свое. Почему он, Барт, должен переживать? Если Симеону вздумалось портить себе кровь, так и пусть его. Он послал брату саркастическую усмешку.

— Карета подана, Симона, — бросил он.

Симеон пожал плечами и спросил, понизив голос:

— Ну, что он сказал?

— Это я у тебя должен спрашивать, — возразил Бартельми.

— Вроде бы анемия. А тебе он что сказал?

Симеон прекрасно понимал, что врач попросил его выйти, чтобы сказать всю правду старшему брату.

— Про тебя ничего, — заверил Барт. — Он меня спрашивал, не забываю ли я предохраняться от СПИДа.

Объяснение звучало правдоподобно. И Симеон, который, возможно, сам не хотел знать больше, им удовлетворился.

К их возвращению Лео проснулся, а у Морганы кончился «Доктор Дулитл». Лео встал с тяжелой головой и в дурном расположении духа. Его правозащитный пыл изрядно выдохся. Он увел Барта в сторонку:

— Слуш’й, на фиг они тут на весь уик-энд? Н’зя их от’слать в приют?

Можно было подумать, что речь идет о почтовой посылке. Бартельми свирепо зыркнул на него:

— Нет. Я обещал.

Лео хихикнул. Когда это Барта смущало какое-то обещание?

— Ла’но, ток см’ри, чтоб на тот уик-энд т’бе их не п’дкинули! — потребовал Лео.

— Буду заходить к ним в приют на неделе, и все. Такой вариант тебя устраивает?

Он будет заходить время от времени, справляясь о здоровье Симеона, и раз в месяц дарить сестренке очередную Барби. «Ну вот на том и порешим», — подумал он. Но приговор врача весь вечер не выходил у него из головы. Одно-единственное слово — «лейкемия» — оккупировало все жизненное пространство вокруг. Барт смотрел на Лео, усевшегося перед телевизором, и думал: «Вот он включил лейкемию». Готовя на кухне салат и шаря на полке в поисках уксуса, он бормотал про себя: «Куда это я задевал лейкемию?»

За ужином Лео всячески отравлял существование младшим Морлеванам.

— Мы их ’ще и корми, да? Эт’му вот скок’ж надо, вон какой тощой! М’лолетки, они зна’шь как жрать зд’ровы!

Бартельми сдерживался. Но пальцы у него нервно подрагивали. Лео начал цепляться к Симеону:

— Прям’ не вер’тся, что ты брат Барта! С т’кой-то рожей!

Бартельми вскочил.

— Ну ты, оставь парня в покое! У него лейкемия, понял? Лейкемия. Рак. У него нет ни отца ни матери. А теперь еще рак. В четырнадцать лет. Чем он провинился? За что ему такое? Он классный парень. Почему на него это свалилось?

Барт вопрошал Лео, или, может быть, самого Бога. Ответом ему было молчание, каменное молчание, придавившее всех за столом. Симеон смотрел в пустоту перед собой. Значит, вот что это за пятна. У него лейкемия. По его щеке поползла слеза. Он всхлипнул. Тут Барт понял, что натворил. Он обнял брата за плечи и повторил ему слова доктора: «мужество» и «воля».

— У тебя все шансы выздороветь, — говорил он. — Профессор Мойвуазен — гениальный врач. Вылечивает лейкемию у девяноста человек из ста. Девяносто процентов, представляешь?

Никогда еще вранье не давалось ему так легко.

— Я пойду с тобой сдавать анализ крови. Я все время буду с тобой. Вот увидишь, мы прорвемся.

И откуда только взялись у него эти слова, эти жесты? Он ласково трепал по плечу убитого брата, вытирал ему слезы. Он даже догадался взглянуть на Моргану: как она восприняла страшное известие? Девочка не сводила с него взгляда, полного отчаяния и обожания. В ее жизни, в этом океане горя, замаячил парус надежды. У нее есть замечательный старший брат, который их всех спасет.

Сострадание Лео оказалось недолговечным. Вечером в спальне он принялся запугивать Бартельми.

— Ты х’ть зна’шь, что с’брался на с’бя взв’лить?

Лейкемия — это значит химиотерапия, рвота, волосы выпадают. Мальчишка и так тощий, а будет вообще кожа да кости. Как из концлагеря.

— Ему не жить, — предсказывал Лео. — Но в ч’тырн’цть лет сердце зд’ровое, он долго бу’т помирать. Год, два. Пр’кинь, два года с ж’вым труп’м? И всю д’рогу анализы, п’р’ливания, морфин!