Ой, мамочки

Сборище гурманов с облегчением потянулось к столику в дальнем углу комнаты. Все – за исключением анемичной Дивонн и моего супруга, которого надо было шпателем выковыривать из его хандры.

Бен стиснул мою руку и простонал:

– Элли, я не могу в это поверить! Мне предстоит состязаться с фокусником, поставщиком расфасованной еды, ребенком и, что хуже всего, – с обычной домохозяйкой.

– Мужайся, мой мальчик!

Бен встал с кресла, глаза его превратились в черные омуты.

– Элли, ты не понимаешь! Это же унизительно! Мое мужское достоинство…

– Бога ради, Бен! Ты боишься, что миссис Лоис Браун станет по ночам охотиться за тобой с щипцами для орехов?

Он не ответил, так как перед нами возникла Джеффриз. Кружевной чепец съехал карлице на лоб; доведись моему кузену Фредди увидать ее лицо, он бы наверняка потребовал вывернуть его наизнанку. Улыбочка Джеффриз таила бездну очарования.

– Вы собираетесь скандалить или есть? – Она сунула нам поднос с искусно фаршированными грибами и креветками, обернутыми беконом. Во взгляде Бена смешались восхищение и зависть.

Дабы сгладить его молчание, я принялась загружать снедью свою тарелку.

– Простите, вы миссис Джеффриз?

– А уж это мое дело. – Кудряшки карлицы кокетливо подпрыгнули. – У женщины моего положения мало чего своего найдется. В моей родне все бедные и гордые. – С этими словами Джеффриз отвернулась и протянула свой поднос Бинго. Я слышала, как чудо-дитя рассуждает о содержании мяты в грибах и громко чавкает, раздувая щеки. Бедный ребенок. Так напоминает меня в детстве.

Повернувшись к Бену, я обнаружила, что он увлеченно беседует с мистером Хендерсоном Брауном, унылым супругом дамы в корсаже.

– Жарко сегодня, не так ли?

Мистер Браун уставился на Бена так, будто его попросили назвать десять крупнейших городов Югославии.

– Простите, но не мне судить о погоде. Лично я всегда мерзну.

– Грибы – высший класс, – вступила я.

– Да, но полезны ли они для наших желудков? – Возможно, тому виной его серо-бурые волосы, но мистер Браун вызывал у меня стойкие ассоциации с осликом Иа-Иа. – Как часто мы идем на поводу у минутных удовольствий, – с грустью изрек он. – Пойдет ли успех моей супруги ей во благо? А мне? Она всегда была такой простой, домашней, внимательной… что, если все это превратит ее в шуструю дамочку из "Санта-Барбары"? Вдруг ей взбредет в голову носить шляпки и прозрачные ночнушки? Я, знаете ли, непривычный к таким делам.

Морщины на его лице обозначились еще резче. Какая жалость! Он был бы настоящим красавцем, если бы не бремя забот, которое укоротило беднягу на несколько дюймов и сгорбило его спину.

– Как вы добрались до острова? – спросил у него Бен.

– На моторной лодке. Она ждала нас, когда мы подъехали к реке в семь часов. – Мистер Браун жестом обвел присутствующих. – Мы все прибыли вместе.

Снова неприятное напоминание о нашем опоздании. Сраженный открытием, что он не единственный кандидат в Кулинары, Бен наверняка подзабыл, что нарушил правила пунктуальности.

В целях трудотерапии я отправила супруга за минеральной водой для меня. Мистер Браун предложил составить ему компанию. Сам он не мог позволить себе выпить – что-то там с желудком или кишечником. Графиня тронула меня за руку.

– Ma chérie, давно вы уже в ожидании?

– Четыре месяца! – Бог с ним, с Беном, да и с минералкой! В конце концов, я уже сто лет не беседовала с женщиной.

– Что, такой маленький срок? – Она недоверчиво всплеснула руками. Ее светло-вишневые ногти были длиннее моих пальцев. – Вы… как это сказать… très grande для четырех месяцев. – Похлопав меня по животу, она повысила голос: – Эй, послушайте, разве она не огромная для четырех месяцев беременности?

Никто не смотрел в нашу сторону. Улыбаться мне расхотелось.

Француженка ущипнула меня за щеку, глаза ее блестели, как отшлифованные ониксы.

– Не надо смущаться! Наоборот! Зовите меня Соланж!

– У вас есть дети?

– А как же! У нас с Венсаном шестеро лапочек. И все с чудесными карими глазками и кудряшками.

– Как замечательно!

– Шесть милых пуделечков!

* * *

Когда мимо проплыла Дивонн, возлюбленная вампирша мистера Грогга, я спросила Соланж, известно ли ей, кто хозяин Менденхолла.

– А вы не знаете? – От удивления кожа туго натянулась на нарумяненных скулах француженки. – Как же, ma cherie, этот дом принадлежит великой актрисе Теоле Фейт!

К нам приковылял Пипс и попытался забрать мою тарелку, но мне просто необходима была хоть какая-то опора. Отринув глупые предрассудки, надо взглянуть стечению обстоятельств прямо в глаза…

– Лягушачьи ножки, – пропела Соланж.

Я поежилась, решив, что она предлагает мне отведать очередной деликатес.

– Я о дворецком, он ходить как лягушка. – Соланж наблюдала, как Пипс пересекает комнату. – Интересно, он здесь уже жил, когда один из любовников прелестной Теолы Фейт подарил ей Менденхолл? Тот самый режиссер, что снял фильм, где она играет идиотку королеву, выскочившую замуж за восьмидесятилетнего homme horrible, которого потом закололи пером из ее веера.

– Значит, это действительно Печальный дом.