Ой, мамочки

Интересно, так и пройдет мое пребывание в Менденхолле? И спокойный сон останется несбывшейся надеждой? Погоди-погоди, воскликнул мой внутренний голос. Что ты за брюзга! Бен ведь не на свиданку от тебя сбежал, он… Шаги за моей дверью, голоса в коридоре… У меня засосало под ложечкой. Я боялась выглянуть в коридор, чтобы выяснить, что за несчастье стряслось, но и здесь оставаться не могла. Оглядевшись по сторонам в поисках пеньюара, я вспомнила, что теперь он принадлежит мисс Задсон. Ничего страшного. За неимением оного, возьмем пример со Скарлетт О'Хара. Сдернув с кровати маковое покрывало, я обмоталась им. А этот комок в горле, наверное, мое сердце?

Насколько хватало глаз, коридор был пуст. Затем открылась дверь ванной комнаты и оттуда вышел Бинго Хоффман. С полотенцем под мышкой и в ярко-красном халате – вылитый подмастерье Деда Мороза.

– Ну и прикид на вас! – Мальчишка поправил очки. – В индейцев играете?

Отказавшись давать пояснения по поводу своего одеяния, я стала расспрашивать его насчет крика.

– А, это! – Он сердито надул и без того пухлые щеки. – Я уже сказал хозяйке, что я тут ни при чем, но всегда проще обвинить беззащитного ребенка. Я шел к маме в комнату, что-то ей рассказать хотел, как вдруг глянул вниз через перила и увидал призрак. Старая карга в длинном платье и черном чепчике с белыми кружавчиками. А самое странное, – Бинго облизнул губы, – заметив меня, она подняла вверх палец.

– Унылая дама, – прошептала я.

– Что-что?

– Женщина на портрете внизу. – Крайне осторожно (я всегда обращаюсь с детьми так, будто они бродячие собаки) я коснулась его плеча. – Ах ты, бедняжка! Кто-то, наверное, пошутил, а ты испугался.

Мальчишка покрепче прижал к себе полотенце.

– Ну вот, я и вскрикнул. Скорее даже, охнул. Уж конечно, не завизжал, как в кино по Стивену Кингу. Думаю, что визжала-то мисс Фейт – когда ей страшный сон привиделся.

– Ты просто гений! – Не сомневаясь, что Бинго не чает как от меня отделаться, я извинилась и шагнула в ванную комнату.

Прислонившись спиной к двери, сделала парочку тонизирующих вдохов, один из которых попал не в то горло. А что это за скребущий звук доносится из-за пластиковой занавески? Неужто сейчас, разрывая ткань, оттуда вынырнет нож? Я уже взялась за дверную ручку, когда раздалось жужжание – будто заработал электромиксер. Занавеска шевельнулась и… на край ванны вспрыгнул чертов голубь.

– Ах ты!.. – Отдернув занавеску, дабы убедиться, что голубок один, я уставилась на надпись. Огромные ядовито-зеленые буквы приветствовали меня с кафельной стенки:

ЭТОТ ДОМ ТЕБЯ ПОГУБИТ!

Ага, вот, значит, почему Бинго тащил под мышкой полотенце? Чтобы спрятать свои маркеры. Неужели чудо-ребенок в душе подлый и злобный? Несколько секунд мы с голубком глазели друг на друга, затем я решительно отвернулась и открыла аптечный шкафчик. Сейчас, как никогда, мне необходимо было принять таблетку от тошноты. Я видела тут нужный пузырек, когда Мэри Фейт демонстрировала нам с Марджори Задсон дополнительные возможности аптечки.

Не знаю, зачем я это сделала. Может, хотела покрасоваться перед голубем? Вытащив дезодоранты и иже с ними, я нажала мини-кнопку над третьей полкой. Абракадабра! Да я волшебница хоть куда, не хуже графа! Итак, моим глазам предстал потайной зал заседаний. Тележка с кофейником и бумажными стаканчиками. Стол… а также деморализующе прекрасная Валисия Икс, увлеченно беседующая с Беном!

Сердце мое сжалось, но у меня хватило сил нажать левую кнопку – голос ненаглядного зазвучал так близко, будто он разговаривал со мной.

– Я узнал тебя, едва ты вошла в комнату, – сказал Бен.

– Серьезно? – Она отбросила со лба прядь тициановских волос. – И наверное, считал минуты до того момента, когда мы сможем поговорить наедине? – От ее заливистого смеха у меня в жилах застыла кровь. – Скажи-ка, Бен, а твоя жена ничего не подозревает?

Глава девятая

Поскольку деваться мне было больше некуда, я отправилась в ту ночь домой, в Сент-Джонс-Вуд, где прошло мое детство. Я всегда считала, что дом тот сильно смахивает на моего пузатого дядюшку Мориса – приземистый, окосевший, довольно обшарпанный под новым слоем краски, но все равно мнящий себя на голову выше соседей. Мы жили в квартирке на самой верхотуре, во времена социальной несправедливости там обитала прислуга. Любимая папина шутка состояла в том, что мы вот-вот переберемся в приличное жилье.