Ой, мамочки!

Он был прав. Засучивая рукава, я ненароком саданула локоть. Черт побери! Настроение было испорчено. Предостережение, начертанное в ванной… пропавшие ножи… Они-то как вписываются в общую картину? Если вообще вписываются… И вовсе не шутки ради был воткнут нож в Кота-Мертвеца. Пора вернуться в реальный мир. Под дождем мы с Беном побрели вверх по каменистому склону, и, когда подходили к крыльцу, меня вдруг посетило странное ощущение, неотвязное, как прилипшая к телу мокрая одежда… что-то изменилось в лодочном ангаре, что-то было не так… Чего-то там не хватало.

* * *

Стихия, будто сговорившись с прочими неприятностями, усугубляла мрачную атмосферу. Дождь барабанил в окна. Ветер завывал, точно третьесортный тенор, разучивающий гаммы. Мы собрались в Красной комнате: все тот же оконный выступ с бархатными подушечками, восковые цветы и огромный рояль. Люди-манекены накрыли стол. Пипс с Джеффриз стояли возле чайного столика — мы же, все остальные, устроились с чашками на коленях, согнув локти и выпятив подбородки. Время от времени кто-нибудь отваживался улыбнуться, но тотчас прятал улыбку обратно. Не стоит проявлять бодрость духа и говорить иначе чем шепотом. Как сказала бы тетушка Астрид, мы оказались свидетелями самой почтенной жизненной традиции: смерти.

Часы на камине не тикали; над ними нависал Кот-Мертвец, более зловещий, чем прежде, с этой зияющей раной в его нарисованной шкурке. Кто-то подавил зевок. Кто-то нетерпеливо перевел дыхание. А если мне понадобится в туалет — следует поднять руку? Когда же шериф Том Догерти спасет нас от самих себя? Друг от друга? И от судорог в икрах?

— А кому же достанутся ее гонорары, раз она умерла?

Милый Бинго снял с нас заклятие, разрушил злые чары. Мы вновь обрели свободу — могли говорить, разминать затекшие мышцы, даже пройтись по комнате, если пожелаем.

— Бинго, деточка! Что за вопрос! — Эрнестина Хоффман постаралась изобразить праведный гнев, но ее выдала пузырящаяся, как обычно, через край гордость за своего умного отпрыска. Алый брючный костюм Эрнестины на фоне бордового кресла не мог не вселить ужас в душу любого дизайнера по интерьеру. Даже у отошедшего от дел, вроде меня.

Чудо-ребенок прервал процедуру набивания рта печеньем.

— А что я должен делать, лить крокодиловы слезы, потому что какая-то старушенция за сорок взяла и скопытилась? Не выношу лицемерия! — Бинго так и распирало от важности, и гора съеденного печенья тут ни при чем.

— Право же, мальчик мой! — В глазах Эрнестины так и читался восторг: "Какой он у меня философ!" Она пригладила свой горшок" на голове (наверное, чтобы предстать перед полицией во всей красе). — Конечно же, мы ценим твою честность…

— А лично я — нет.

— Элли! — укорил меня Бен.

И он был прав. Жены кандидатов в Кулинары должны быть видны, но не слышны. Я вспомнила себя в возрасте Бинго: как-то раз моя прекрасная кузина Ванесса потерялась в зоопарке, а я принялась объедаться заварным кремом, лишь бы заглушить страх и чувство вины, поскольку чуть раньше высказала вслух пожелание, чтоб кузину сожрали львы. Опустившись в кресло, я извинилась. Бинго ухмыльнулся. Я засомневалась, что получу на Рождество открытку от Эрнестины.

— Мы все переживаем. — Валисия Икс пересекла комнату, дабы утешающе похлопать Бена по руке.

Он успел переодеться в черный бархатный смокинг. Я откопала этот смокинг на блошином рынке и в мыслях не держала, что Бен покажется в нем на людях. Но как же он ему идет и до чего удачно сочетается с этой старомодной комнатой! Я же влезла в платье и все равно выглядела как неудачный набросок модельера. На мисс Икс было все то же огненное одеяние — и ни капельки грязи, ни морщинки. Волосы она распустила по плечам, и они обрамляли ее лицо крупными волнами цвета спелого абрикоса.

Немудрено, что Пипс улепетнул со всех своих кривых ножек, когда Валисия попросила его налить еще чаю. Джеффриз, храни ее Господь, была сделана из другого теста. Одернув кружева на своем чепчике, карлица уставилась в пространство. Тревожится за Теолу Фейт? Или же ее привязанность длится от чека до чека? А Пипс, кажется, куда больше оплакивает потерю отличной моторки, нежели Мэри. Интересно, мои американские колготки обеспечат мне эмоциональную и моральную поддержку, обещанную на упаковке?

Мисс Икс просияла своей золотистой улыбкой в сторону Марджори Задсон, которая сидела безучастная, как старая псина, впущенная наконец в дом после долгих часов, проведенных на цепи под дождем.

— О господи, милочка, я так несчастна! — Марджори отложила книгу в бумажном переплете, которую читала — или делала вид, что читает. "Плененная невеста" улеглась рядышком с «Мамочкой-монстром» на журнальном столике. Мисс Задсон, с посеревшим лицом, взяла протянутый Беном белый носовой платок. Я вдруг вспомнила о графе, Соланж… и прочих отсутствующих. — Когда бедняжка Мэри тогда выпрыгнула из гроба и мы познакомились, я и подумать не могла, что она так скоро покинет нас, окажется на дне речном…

— Ну-ну, не надо… — Я подсела к ней и взяла ее за лапу.