Ой-ой-ой, домовой!

– О, нет. Только моя честь и жизни моих близких, – Колетт сделала глоток вина из бокала. Облизнула губу. – Это не самая достойная история, и я хотела бы о ней забыть. Поймите меня правильно, Алек хоть и балбес, но у него хорошие перспективы и светлая голова. Я сумею удержать его от сумасбродств. А моя дочь собирается замуж за сына лэрра Эдоваля.

– Того самого?

– Да. Поэтому я здесь.

– Малейшее пятно на репутации…

– И свадьба не состоится. Наши положения в обществе не равны, состояния тоже, просто любовь не знает преград. Но скандал… я не могу так рисковать. За свою юношескую глупость я заплатила сполна, но моя дочь пострадать не должна!

И так это было увесисто сказано…

– Ларра, я обещаю.

– Тогда – слушайте.

Колетт меланхолично смотрела в камин, который давненько не разжигали, и говорила. А мы с Кертом внимали.

* * *

Семнадцать лет.

Какой это возраст?

Возраст любви! Счастья, смеха, сумасбродств, возраст, когда кровь кипит и играет, а ты можешь – все! Просто все, что пожелаешь. Для тебя нет слова «невозможно», для тебя есть только слово «хочу». А хочется – любви.

В семнадцать лет девчонки такие дуры…

Колетт словно сожалела о той глупости. Или нет?

Я смотрела внимательно.

Керт может повестись на опущенные глазки и милые улыбки. А я сама женщина, и мне эти уловки – параллельно. Хоть ты тут обстройся глазок!

Луриль и Маргетта дружили, и были близки. Стоит ли удивляться, что и Колетт бывала у тетушки? И конечно, общалась с дядюшкой.

У них обнаружились общие интересы, они любили поэзию, увлекались бархейнским языком и рунами, а еще обожали играть в эн-ретар и ездить по утрам верхом. Конечно, они проводили вместе достаточно много времени.

А еще Маргетта не отличалась крепким здоровьем. После долгих мучений она родила лэрру сына, достаточно болезненного и хрупкого мальчика, и отдавала ему все свои силы, все время.

Разница у Колетт и ее двоюродного брата была больше десяти лет.

Так и сложилось.

Маргетта с сыном, лэрр с Колетт. И как-то так получилось…

Рассветы обладают колдовской силой. И иначе не скажешь. Поедешь так вот, посмотреть на встающее солнце, а окажешься…

Да, так тоже бывает.

Колетт была не против, ей все понравилось, и они весело проводили время с лэрром Эрардом. Все лето. О предохранении заботился сам лэрр, и о любовнице тоже.

Колетт расцвела, она была довольна и счастлива, лэрра тоже все устраивало. А вот Маргетту… кто ей выдал влюбленных – неизвестно, но скандал получился знатный. Колетт отвесили не один десяток пощечин и выгнали из дома, лэрру тоже досталось, и Эрард не протестовал.

Попался он «in flagrante delicto»,[8] то есть буквально – со спущенными штанами и на любовнице. Потеряли осторожность, устроились в библиотеке, ну и – результат.

Дома еще мать добавила. Но когда это оплеухами удавалось что-то исправить?

Колетт и сейчас не ангел, а уж тогда… она закусила губу, и твердо решила, что своего добьется, и лэрра не бросит. Ну и… началось.

Теперь им было сложнее встречаться, но желание горело ярко. Даже почти одержимость… они были нужны друг другу, и лэрр часто говорил, что совершил ошибку. Надо было не жениться на тетке, а подождать племянницу. Но… не травить же теперь?

Лэрр мог бы попробовать избавиться от надоевшей жены. Но… хуртары.

Керт кивнул в этом месте, мол, точно не спустили бы. Нашли и разъяснили. И верилось, знаете ли. Верилось.

Гром грянул, когда Колетт поняла, что беременна. И лэрр схватился за голову.

Любовницу он обожал, а вот что с ней за такое сделают родители? Позор… надо было срочно искать ей мужа.

Что ж, сказано – сделано.

Лэрр Авадал подвернулся весьма кстати. Наклонности у него были те еще… а хуртары этого не одобряют.

Керт кивнул еще раз. Я положила себе спросить, как именно выглядит неодобрение. Вот у нас, в советские времена за это сажали, сейчас (подвиг-то какой!) награждают, а тут? Ох, что-то мне подсказывало, что не дорос этот мир до толерастии. Нет, не дорос… хорошо, если не кол в употребительное место засунут. А то ведь могут, могут…

Лэрр согласился на все. И на свадьбу, и на то, чтобы Колетт оставила свою фамилию, и…

– Я правильно понимаю, что на этом ваша связь с лэрром не закончилась? – мягко подбодрил Керт.

Нет, не закончилась. Наоборот, активизировалась, скрываться-то уже было не нужно. Колетт жила в городском доме супруга, лэрр Эрард регулярно приезжал в гости, оставался до утра, а с мужем…

Да все у них замечательно с мужем!

Они оба увлекаются исследованиями и древнебархейнским, они нашли общие темы для беседы и работы, а уж кто там с кем спит… это – не ее дело! Точка!

Дети догадались, они же не слепые. И догадались, и поняли, но это их родители. А с лэрром у Колетт все еще тянулось до-олго. Лет восемь, может, даже больше.

Потом они остались друзьями. И как-то постепенно забыли эту историю родители, начудил Рандан, так, постепенно и стала Колетт любимой дочкой.

А лэрр…

Они дружили и дальше. И он прислал Колетт письмо. Когда все это случилось.

– Я могу его посмотреть?

– Разумеется, – кивнула Колетт. И позвала сына.