Ой-ой-ой, домовой!

Асанта кое-как справлялась с матерью и сестрой, объявила траур, разбиралась со счетами и долгами, думала, где заработать… конечно, на выезды и балы не хватало, ну да ладно! Зато и не бедствовали, и слуг держать могли.

Потом настала очередь учиться Асти.

На плечи Эрвины свалились другие проблемы. Слегла мать, сбежала Делия… Эрвина не нашла ничего лучше, как запаниковать…

Асти хотела вернуться, но сестра заругалась. Ни к чему бросать учебу!

И она училась делать шляпки.

Они с Виной решили открыть свой магазинчик, авось да не пропадут.

С Адамом Ластаном Асанта познакомилась случайно. Вкус у нее был, руки тоже золотые, что ж и не попользоваться? Шляпки ее работы раскупались, словно горячий хлеб поутру.

Адам заказал шляпку сначала для дочки.

Потом для племянницы.

Потом еще парочку.

А потом подарил Асанте цветы.

Ей никто и никогда цветов не дарил.

Вообще.

Асанта так растерялась, что самой до сих пор стыдно вспомнить. А Адам понял. И продолжил ухаживать.

Впрочем, не очень долго.

Не прошло и пары месяцев, как он сделал ей предложение. К его чести – ничего не утаивая.

Он стареет. Ему нужна наставница для девочек, подруга и жена для себя, он не против бы разделить старость с Асантой, если она не против. Обещает ее уважать.

Асти сильно и не раздумывала. Приданого у нее было мало, и такое предложение становилось верхом мечтаний. А уж после скандала с Делией – тем более.

Сыграли скромную свадьбу, и Асанта стала Ластан.

А вот внутри семьи Ластан не все было так гладко и ладно. Адам был тяжелым человеком, и не то чтобы со зла. Но авторитарность у него просто из ушей била.

Я сказал!

Остальное уже решать смысла нет, он – сказал.

Асанта подумала немного и принялась смягчать условия. Так, как они привыкли это делать с отцом.

Там сгладить, тут посоветовать… постепенно девочкам стало чуть полегче.

Девочки, да…

Мира сначала дичилась, потом поняла, что мачеха ей не враг, да и возраст уж какой, своих детей скоро делать пора, и начала смиряться.

А Тира с самого начала делала все, чтобы услужить мачехе. Но…

Асанте девушка не нравилась. Видела она таких подхалимок, гадкие люди. Доказательств не было, но и доверия тоже.

А потом она обнаружила, что, кажется…

Она никогда не думала, что у нее будет ребенок. Тем более сейчас, к тридцати годам!

Ребенок.

Ее ребенок…

Все. Больше Асанту ничего не интересовало.

Чтобы с ее малышом все было хорошо, она готова была украсть, убить, да что хочешь сделать. Но этого не требовалось, надо было только соблюдать режим и оставаться спокойной.

Адам тоже был рад.

Мешали только события, которые происходили в усадьбе Фаулзов.

Асанта плюнула бы на деньги и уехала, но…

Ребенок – это большие расходы.

Надо оставаться, но никому не доверять. И наблюдать…

Асти погладила еще плоский животик.

– Ты там, малыш? Держись, у нас все будет хорошо.

Наверное, ей показалось. Но под ладонью отозвалось дробным стуком сердечко малыша. И женщина расплылась в счастливой улыбке.

Подумаешь, проблемы!

Все у них будет хорошо! Обязательно! Главное-то есть… она, Адам, малыш – что еще надо?

Ничего.

Глава 5

Керт сам поехал искать место проведения ритуала. Обосновал просто – если я домовый дух, то вне дома потеряю часть своих сил и способностей. А значит, каждый должен заниматься своим делом.

Я согласилась.

Интересно было бы посмотреть, но действительно: лошадь – это вам не мотоцикл. Даже не велик. Чтобы на ней ездить, нужны определенные знания, умения, навыки, а еще – железная попа. А у меня она мягкая и плюшевая.

Трястись на седле невесть сколько часов? Ради того, чтобы полюбоваться на место проведения ритуала?

Ага, вот у нас тут завелся проклинатель-идиот. Который не догадается за собой следы замести, можно – обыкновенным веничком. Наломать, подмести и порадоваться. А будь он еще умнее…

Срезаются несколько квадратов дерна, в стратегических местах ставятся свечи, рисуется фигура, после ритуала дерн возвращается на место.

Через два дня это место под лупой не отличат от соседнего.

Нет, не верю я, что у Керта получится найти что-то этакое. А значит…

Значит – пошли по дому.

Мира рыдала так, что становилось страшно. Еще бы, испугалась девчонка. Здесь проклятие – угроза не хуже СПИДа. Отец и Тира ее утешали наперебой.

Может, мне и показалось, но отец-то за чадушку переживал совершенно искренне, а вот Тира… Тире, такое ощущение, было наплевать. Тревогу за сестру она изображала хорошо, талантливо, но – по обязанности. Хотя чего тут удивительного?

Тонкости у Адама Ластана было, как у дубового полена, чувствительности – в той же мере. А бабы, даже в подростковом возрасте (особенно в нем), народ сложный и загадочный. Нет, не от слова «загадка», а от слова «гад». Те еще гадины.

Мог он чем-то задеть племянницу? Выделять дочь, подчеркивать, что она для него важнее?

Да спокойно! И это понятно, это жизнь. Он и так повел себя как мужчина, не отдал малышку ни в приют, ни куда-нибудь на воспитание, оставил у себя. Но вот вникать в тонкости движений дамской души?

Это ему было просто не под силу.

А подростки, кстати, бывают еще и жутко неблагодарны. Было дело…