Ой-ой-ой, домовой!

Всю жизнь ей Мирка завидовала, потому что она, Тира, умнее, красивее, обаятельнее… вот и сейчас небось начала Жескару глазки строить. И Тира не выдержала!

Она просто хотела за себя отплатить! Неужели вы не понимаете, лэрр?

Она не нападала, она оборонялась, это к ней плохо отнеслись, вот!

Керт покивал с умным видом и уточнил, что с Лаллией?

Тут история, рассказанная Лаллией, и история Тиры полностью совпали. А раз так…

Какое-то время Керт еще выпытывал у Тиры имена-пароли-явки, то есть где покупала эликсиры, кто учил бархейнскому и прочее. А потом кивнул.

– Танна Тира, мы постараемся смягчить вашу участь.

– Благодарю.

– Но в ритуале все равно поучаствовать придется. Но поскольку нас будет трое, я думаю, сильный откат на вас не пойдет.

– Благодарю!

Тира что-то лепетала, но Керт уже открыл дверь и вышел.

И прислонился к стене за первым поворотом коридора.

– Ну и дрянь. Амура, ты тут?

– Да.

– Выпьешь со мной?

– Компанию составлю.

– Составь, пожалуйста. Как же мне сейчас тошно. Ну и мразь!

И я была с ним полностью солидарна.

* * *

– Что не так в фамилии Гарлан?

– Да ничего. Просто людей с этой фамилией несколько раз публично казнили за занятие магией.

– Опа! И все родственники?

– Как – все? Дальние линии, скорее всего. Нам связи установить не удалось.

Храму? Не удалось?

Это серьезно. Инквизиция, если кто не понимает, имеет опыт работы в пятьсот лет минимум. А то и больше, церковь-то две тысячи лет насчитывает. Гестапо имело опыт работы в двенадцать лет, с тридцать третьего по сорок пятый. Знаменитой аглицкой МИ-6 всего сто десять лет.

Ну и кто тут щенки писючие?

И местному варианту инквизиции вот ни разу не меньше.

Если им не удалось отследить связи, это серьезно. Это… это – жесть!

– Расскажешь подробнее?

– А, какие там подробности. Сто двенадцать лет назад: Эрт Гарлан казнен публично – наслал порчу на несколько семей. Восемьдесят… кажется, два года назад: Лиана Гарлан наслала порчу на восемнадцать женщин. Пятьдесят три года тому: тоже кто-то из Гарланов, имени не помню, – убивала молодых мужчин. И последний случай: папочка и мамочка Тиры отметились. Сначала отец, он насылал порчу за деньги, ну, нашли рано или поздно, а потом и ее мамаша.

– Серьезно? Миралия?

Я помнила, как о ней говорил Адам. Девочка-цветочек, и такие раскладки? Порча?

– Да, на тех, кто выносил приговор ее мужу. Сама погибла, но и людей спасти не удалось.

– Понятно, почему Тира так говорила о своей фамилии. Интересно, а почему Адам ее не удочерил?

– Потому что его уматерили, – хмыкнул Керт. – Кто б ему дал! Пусть спасибо скажет, что в храмовный приют ребенка не отправили, отстоял он племяшку тогда.

– А зря…

– Кто ж знает, что в нашей жизни зря, что не зря, – загрустил Керт.

И я поспешила сменить тему:

– Слушай, а что вообще надо для наведения порчи?

Я расположилась на каминной полке, свесила хвост и небрежно помахивала им.

Керт развалился в кресле. В руках у него был бокал с коньяком или чем-то таким, спиртосодержащим. Мне все равно нельзя, я белка. А ему после разговора с Тирой требовалась релаксация.

А именно – уютное местечко, беседа с кем-то хорошим, душевное спокойствие…

Тирой серьезно займутся завтра с утра, как прибудут еще два хуртара. Тогда же и порчу снимут с девчонок. А пока мадемуазель сидит под надежным замком, а мы наслаждаемся непринужденной беседой.

Почти Холмс и Ватсон. Не хватает только бокала с бренди, но мне сейчас и понюхать не светит. Даже не опьянею. Расчихаюсь.

Физиология другая, вот и не поможет мне спиртное. А жаль. Хорошо бы смотрелось.

Девчонок, кстати, Керт тоже предупредил, что если его коллеги приедут, то завтра с них порчу снимать будут. И Лаллия, и Мира клятвенно пообещали лечь пораньше спать – мало ли?

Денек они еще подождут, но хотелось бы поскорее, неохота под топором палача жить.

– Кровь.

– Но Тира же взяла семя?

– А что такое семя? – Керт пожал плечами. – Это очень важная часть мужчины, не менее важная, чем кровь.

– А Тира не боялась, что порча и на нее попадет?

– В смысле?

– Слюна-то ее. Семя мужское, но слюна дамская, а там явно было и то и другое? Попало бы на нее… получилось бы этакое самосожжение?

Керт от души рассмеялся.

– Слюна, волосы – ты, Амура, как скажешь, так скажешь. Может, еще и по содержимому ночного горшка порчу наводить?

Я помотала головой.

– Не поняла? Слушай, давай с тобой четко определимся, что годится для порчи?

– Кровь. И только кровь.

– А семя?

– Мое семя – моя кровь – мой сын. Самая близкая родня. Разве нет? Это мои будущие дети, просто…

– В потенциале, – помогла я.

– Да, наверное. – Слова «потенциал» Керт не знал.

– А остальное не годится? Волосы, к примеру?

– Если только вырванные с корнем, чтобы на них кровь осталась, тогда можно попробовать. И то побыстрее, чтобы не пропало, сколько там той крови было? А сами волосы – что? Они уже не совсем живая часть нас. Как ногти, к примеру. Тебе когда волосы стригли, ты же не орала благим матом?

– Нет, я орала, поглядев на результат, – съязвила я.

Керт рассмеялся.

– У вас вообще удивительно забавный мир. Хотел бы я там побывать.

Я хмыкнула.