Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

НАВСТРЕЧУ

Растет малец кустом малины.
Подковы за селом звенят.
Вот ласточки на свитках длинных
фиксируют начало дня.

В союзе солнца и телеги

навстречу выеду весне.
Приглушено парящим снегом
звучание апрельских дней.

1934

НА ШЛЯХУ

Рассвет, исхлестанный ветрами,
взлетит над стылою водой
и заблажит в прибрежных травах,
цыганистый и молодой.

Река флиртует с дном певучим,

по ней волною ходит дрожь,
и день хоронит месяц в кручи,
как скопидом истертый грош.

Лещина под косою плачет,

звенит, как медь, широкий шлях.
Идет босой и бесшабашный
парнишка с солнцем на плечах.

1934

КЛЕНЫ

Поникли сиротливо клены,
штудируя весны букварь,
              опять молюсь земле зеленой,
              и сам зеленый, как трава.

Поросший мохом лис ученый

создал поэтику для них.
              Поют трава, и день, и клены,
              стрела луча лепечет стих.

1934

КОЧЕТ

Заря мелькнула, как стрела,
и песня искрою угасла,
и только с мокрого ствола
роса по капельке стекла,
как речь, легко и ясно.

Уже земли изогнут контур

в такой законченный овал,
и ночь уж начала кончаться,
кострищем медленно исчахла.
Вот утро синим возом едет,
сноп солнца дарит людям степь.
Шумит крылами красный кочет —
певучей меди
серп.

1934

СЕЛО

Коровы молятся на солнце,
что всходит маком пурпуровым.
Тоньшает стройный тополь, словно
задумал птицей стать огромной.

Из воза месяц выпрягают.

Широкое, льняное небо.
Простор проветренный — без края,
в лиловой дымке — леса гребень.

Кужель, и люлька, и малина.

Листва в потоках с гор неблизких.
День изливается в долину,
как молоко парное в миску.

1934

СУРОВЫЕ СТИХИ

Не уйти, и не тщись, от жестокости дня,
не уйти ни в стихи, ни в мечтанья.
Что ни песня, фальшивая вскрикнет струна
под суровых рассветов сверканье.

Из объятий застывших не вырвешься ты,—

дню в глаза посмотри без боязни,
хоть напротив прибой расшибает мосты,
нас безжалостным вызовом дразнит.

Не укрыться, не тщись, в одиночества тень,

за ладони от мира не прячься,—
острый отблеск и отзвук волны долетел
сквозь туман, хоть и впрямь непрозрачный.

Не укрыться, не тщись, под шатром красоты

в пьяном чаде строфы непритворной.
Ветер дней, ты слова разметай, как цветы,
разнеси по стомильным просторам.

О поэт, и не тщись, ты уже не уйдешь,

знать, смириться пора с наихудшим:
может, даже себе ты обдуманно лжешь
в этих строках, хмельных и певучих?

1934

ГОРЬКАЯ НОЧЬ