Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Я никого так не люблю,
как ветра наважденье!

Чертов ветер! Проклятый ветер!

Он замахнется раз —

рев! свист! круженье!
И прошлогодний в роще лист —
как чертово творенье…

Или: упрется в пашню — в черный пух,

поддаст — вагоны содрогнутся:
ух, как летят они по рельсам,
аж тополя дугою гнутся!..

Чертов ветер! Проклятый ветер!

Взирает Запад сквозь стекольца:

чей это ход — людской, звериный? —
хохочет ветер с Украины,
ветер с Украины!

Чертов ветер! Проклятый ветер!

Он головой косматой из Днепра:

не ждите, господа, добра:
напрасная игра!

Ах!

Я никого так не люблю,
как ветра наважденье!
Его пути, его сомненья
и землю,
землю свою.

1929

Максим Рыльский © Перевод А. Дейч

«Есть женское имя, как нежно оно…»

Есть женское имя, как нежно оно,
Печаль в нем, любовь и надежды какие,
Весенним дыханьем напоено:
                   Мария.

Как запах фиалки весенней порой,

Как девичья песня сквозь сны снеговые,
Звездою сияет над темной землей
                   Мария.

И пусть я святое в себе погашу,

И пусть не увижу, сражаясь, зари я,—
Последнее слово, что я напишу:
                   Мария.

1917

«Люби природу не как символ…»

Люби природу не как символ,
             С тобою схожий,—
Не для себя люби природу,
             А для нее же.

Она для нас не только тема

             Стиха, картины —
В ней необъятные высоты,
             В ней и глубины.

Порыв ее души могучей

             Всего сильнее.
Что, человек, твои порывы
             В сравненье с нею?

Она как мать. Так будь же сыном,

             А не эстетом.
Тогда ты станешь не бумажным —
             Живым поэтом.

1918

«Я молодой и чистый…»

Я молодой и чистый,
Как вечность, молодой.
Над рожью колосистой
Лечу в мечтах домой.

Мне верба веткой машет,

Как пальмовым крылом.
И перепелка плачет
На взгорке за селом.

В селе поют гармошки,

Дымы в лугах стоят,
И запахи картошки
Ровесниц веселят.

Дивчина, словно парус,

Мне машет рукавом…
Да только нет мне пары
В селе и за селом!

Она за морем синим,

За бором вековым,
Она сродни пустыням
И бурям грозовым.

28 июля 1922 г.

«О будь, поэт, себе судьею…»

О будь, поэт, себе судьею,
и в час, когда тоска в груди,
Замри над собственной судьбою —
И не прости, и осуди.
и сонм свидетелей жестоких
Взойдет со дна твоей души,
Тогда скажи ей: в свет широкий
Иди сквозь боли и пороки,
И, согрешивши, не греши.

1922

«Нет, не казарма день грядущий…»

Нет, не казарма день грядущий
И не бетонный коридор!
Не зря сияет нам из гущи
Золотоглазый метеор.

Земли коснется окрыленно,

И мир наш будет голубым
От стен кремлевских золоченых
До плит, где спит железный Рим.

1923

ЧЁЛН

Памяти крупнейшего эпического поэта нового времени — Адама Мицкевича