Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Одновременно не отмежёвывалась тогда от пролетарской литературы и экзальтированная, наполненная стихийной радостью бытия и мелодическим эмоциональным удивлением, восхищением красотой природы и главным ее двигателем — любовью, поэзия чрезвычайно популярного Александра Олеся, который завершил свой жизненный путь в эмиграции. Народную славу создали ему песни и поэтические плачи периода революции 1905–1907 годов и февральской революции 1917 года. Александр Олесь сумел в них большим экспрессивным напряжением «переплавить» в болезненно-впечатлительной своей душе народные переживания и надежды и мощно, с настоящей эмоциональной исповедальностью отлить это в поэтических образах, символических ассоциациях и музыкальных ритмах. Даже в трагические десятилетия не забывалось его творчество, хотя 27 лет — с 1930 по 1957 год — стихи А. Олеся не издавались в нашей стране.

Много лет не доходила до украинского советского читателя и поэзия галицких поэтов-модернистов, которые объединились в 1906 году в группу «Молодая муза». Самый талантливый из «молодомузовцев» Петро Карманский — автор меланхолически-пессимистического сборника стихов «Из папки самоубийцы» (1899), настроения которого, а главное — оценки его современниками, — сказались на дальнейшей оценке, а вернее, на литературной судьбе поэтов этой своеобразной, талантливой группы. Не были они похожими друг на друга, хотя их объединяла печальная ностальгия по утраченным духовным и общественным ценностям, недовольство реалиями каждодневной безыдеальной жизни, стремление возродить и возвеличить красоту как единственный способ спасения запятнанных компромиссами и борьбой за выживание человеческих душ.

Поэзия и красота и в этом угнетенном социальной несправедливостью мире созидают духовную силу народа, который расправит плечи с испокон вечной крестьянской неторопливостью и солидностью, — так мыслит и чувствует Богдан Лепкий. Интеллектуально утонченный Степан Чарнецкий, наоборот, изуверившийся, абсолютизирует обреченность, ибо считает, что святого нет ничего — ни в любви, ни в общественных идеалах. Музыкальный, мастерски аллитерированный стих Сидора Твердохлиба бесконфликтно «уживался» с народно-игривым, эротично образным миром элегантных ритмов поэзии Василя Пачовского, тогда как Петро Карманский культивировал и автоиронию, и экзотическую мечтательность, и неисчерпаемую грусть по униженным национальным идеалам, и сострадание впечатлительной души, охваченной беспомощностью при виде бед и тревог родного народа.

Эти первые шаги «тихого» поэтического бунта «молодомузовцев» — поэтов Богдана Лепкого, Василя Пачовского, Петра Карманского, Остапа Луцкого, Святослава Гординского, Сидора Твердохлиба, прозаика Михайла Ицкива тепло приветствовал Иван Франко: «Живое чувство действительности, презрение к шаблону, страстные поиски правды в обсервации — вот что характеризует этих молодых писателей и заставляет возлагать на них самые лучшие надежды».

В первые два десятилетия XX столетия поэзия «Молодой музы» была известной и популярной на Восточной Украине. Под ее влиянием взрос Григорий Чупринка, стих которого завораживал энергичной звукописью, мелодикой ритма, звонким переливом тонов. Поэт Олекса Коваленко, собравший в Киеве молодые художнические силы вокруг подготовки антологии «Украинская муза» и альманаха «Терновый венок», а главным образом, привлекший творческую молодежь к изданию организованного им в 1909 году журнала «Украинская хата», так писал в эссеистичном вступлении к первому сборнику Григория Чупринки «Огнецвет» (1910): «В украинской поэзии, после бесконечного монотонного перепева стихов Шевченко, начинается новая эра, с философично-этическим направлением, в свободной, артистической форме.

Настроили уже на новый лад свои кобзы Микола Вороный, А. Олесь, Петро Карманский, Василь Пачовский, Микола Филянский. А вот идет еще один поэт: Грицько Чупринка…»

Новые пути украинской модерной поэзии лежали как на Восток, так и на Запад. Григорий Чупринка зачитывался Константином Бальмонтом, Иннокентием Анненским, Александром Блоком, Шарлем Бодлером, поэзия «молодомузовцев» вырастала под творческим влиянием и в творческом диалоге с польскими модернистами — Каспровичом, Тэтмайером, Выспянским, другими современными европейскими — преимущественно французскими и итальянскими — поэтами.

Крупной заслугой украинских поэтов-модернистов было обогащение национальной поэтики новыми формами и приемами, новыми образно-смысловыми принципами благодаря приобщению к европейской культуре. Много значила сама общественная атмосфера предреволюционного времени, сама Революция, идеи, события и настроения которой органически выливались в эмоционально открытых исповедях и декларациях, разворачивались в символических образах, «произведенных» предреволюционным символизмом, но поэтически «опредмеченных» реалиями революционной действительности.