Ойкумена

Ноздри блондинки едва заметно трепетали. Казалось, она принюхивается к гостям. «Ты же совсем молоденькая! — мысленно обратился к ней Тарталья. — Крошка, фаг меня заешь, что ты делаешь в обществе уголовных типов?!»

— Не бойтесь. Здесь вас никто не обидит. Шеол — царство покоя. Скоро вы это поймете. Ваш путь завершен. Беды и тревоги остались в прошлом…

Странно было слышать баритон, льющийся из нежных уст. Мужской по высоте звука и тембру, он оставался безусловно женским по интонациям. Можно сказать, интимно-женским. Его звучание цепляло потаенные струны в душе. С удивлением Лючано отметил, что больше не боится подозрительных аборигенов.

Напряжение спадало. Ему на смену шли покой и умиротворение.

— Прошу прощения, милая леди! Полагаю, эти уважаемые джентльмены с невинными игрушками согласны с вами? Они здесь тоже исключительно для нашего спокойствия?

Язва-легат вернул ситуации ушедшую было нервозность. Тарталье очень захотелось съездить бывшего хозяина по уху. Он что, нарочно нарывается? С ними говорят по-хорошему, приветствуют, а помпилианец лезет впереди родного отца в реактор, как образно выражаются на Сечене!

Блондинка, однако, ни капельки не смутилась. Напротив: ее ответная улыбка, адресованная Гаю, могла растопить и камень. Правда, громилы явственно нахмурились. Татуированный же варвар принялся строить загадочные гримасы.

— 4-го дня месяца Откровения 11-го года Исхода…

Из-за жасмина выбрался щуплый субъект с лицом грустного мерина. Как и все, он был одет в комбинезон. Он даже носил казенный тюбетей, от которого прочие, кажется, отказались из принципа. Вместо оружия «мерин» держал в руках планшет-«универсал» — старенькой, но вполне приличной модели.

Активировав узконаправленный виртуал-микрофон, он бормотал:

— …11-го года Исхода к рефаимам благословенного Шеола присоединились четверо неофитов. Оные неофиты мужского пола находились во 2-й оранжерее…

Баритон девицы легко перекрыл его:

— Вы правы. Эти братья хранят мир в Шеоле. Неофиты, случается, поначалу впадают в буйство. Пытаются причинить вред себе и другим. Малый Господь еще не включил вас в общину. До полуночи следует оберегать вас от самих себя. Надеюсь, вы будете благоразумны.

— Разумеется, — поспешил заверить девушку Лючано. — Среди нас буйных нет!

И невольно покосился на Тумидуса.

Варвар рядом с блондинкой продолжал корчить рожи, разевать рот, как рыба, выброшенная на берег, и делать руками какие-то знаки. Вне сомнений, толстяк желал привлечь внимание. Немой, что ли? Поймав удивленный взгляд Тартальи, он заулыбался, скаля острые зубы. Радость дикаря за милю отдавала фальшью. В улыбке сквозило подобострастие, а в глубине черных глаз прятался искренний, первобытный страх.

«Он боится тебя, малыш!» — изумился маэстро.

Лючано криво улыбнулся, надеясь, что так выражает дружелюбие. В ответ варвар хлопнул себя ладонью по лбу, скрутил из пальцев смутно знакомую фигуру — и завертел ею перед лицом на манер «буравчика».

Руки кукольника ответили раньше, чем рассудок успел вспомнить:

«Что означает этот жест?»

Блондинка обернулась к варвару и сделала ему строгий выговор. Голосом девушка владела виртуозно: перейти на шепот она и не подумала, но слов теперь было не разобрать. Дикарь потупился и что-то залопотал в свое оправдание.

— Ваш приятель, Борготта? — сочась ядом, поинтересовался Тумидус.

Легат с интересом наблюдал за пикантной сценой.

— Впервые его вижу! — возмутился Лючано.

— Тогда чего он от вас хотел?

— Поздоровался. Это тайный язык сидельцев с Кемчуги — «кайвана». Он мне показал: «Рад тебя видеть, брат!»

— А вы?

— А я ему ответил. Мол, здравствуй, брат.

— Хорошенькие у вас «братья», Борготта! Впрочем, я уже ничему не удивляюсь. Может, ваш новоявленный родственник хотя бы объяснит, куда мы попали?

— Будь вы внимательней, легат, вы бы и сами это поняли.

Вскипев, Тумидус развернулся к Бижану. Неминуемую драку предотвратил указующий перст вехдена. Трубач первым заметил тусклую табличку из металла, закрепленную над дверью в оранжерею.

«ДИН Южного Триалета, — значилось там. — Орбитальная пересыльная тюрьма «Шеол». Помещение № 12/2.»

— ДИН? Что такое ДИН?

— Департамент исполнения наказаний, — буркнул Лючано.

— Выходит, тюрьма во власти заключенных?

— Заключенные? «Братья», «Малый Господь», «община»… Это секта! — горячо зашептал Бижан. — Выкупили списанную орбиталку, превратили в монастырь…

Слова трубача походили на истину.

— А почему братья носят комбезы в полосочку?

— Пепел и зола! — прервал их спор возглас гитариста. — Смотрите!

Двухметровый вудун с дубинкой вознамерился пуститься в пляс. Видимо, на радостях по поводу явления «неофитов». Тело чернокожего странным образом подергивалось. Казалось, вшитый под кожу разрядник без перерыва бил его током. Даже если дать поправку на фантастическую пластику вудунов — все равно гигант вызывал у невольных зрителей оторопь.

Лючано вспомнил ужимки Г'Ханги, танец ученика бокора, в котором застрял чужой Лоа, общую пляску в тюрьме на Китте…

Нет, не то!