Ойме

— Уборная там, — указала направление Марта.

Бросив злобный взгляд вслед Лолите и Роберту, а потом так же глянув на Лёку, Каролина ушла приводить себя в порядок. Тем временем уборщица уже успела смести мусор в совок.

Марта окинула взглядом зал, где гости возвращались на свои места, и ушла. Яна сидела, закусив губу. На такой скандал она, похоже, не рассчитывала. Лёка, впрочем, тоже. Хотя именно она придумала отправить всем подружкам Роберта сообщение о встрече в «Ойме», а ему самому оставить напоминание на телефоне.

— У вас всегда так весело? — спросил мальчик-блогер, подойдя оплатить кофе.

— Бывает, — слегка улыбнулась Лёка. Хотя она солгала — раньше такого здесь не случалось.

Остаток смены прошёл без происшествий. Когда кафе закрылось, Лёка прибралась на рабочем месте и переоделась. На телефон пришло сообщение от Марты с просьбой зайти к ней в кабинет.

Потирая потные ладони, Лёка постучала к начальнице.

— Извините за колпак, — пробормотала Лёка, когда её впустили.

Марта только отмахнулась.

— Да, как-то странно всё вышло. — Яна смущённо поджала губы.

— Август повёз Тину в больницу, ей надо ухо зашивать. — Марта беспокойно барабанила пальцами по столу. — Ничем его не проймёшь.

— Конечно, не проймёшь. — Лариса сидела в кресле и невозмутимо пропускала нити между пальцами. — Тут по-другому действовать надо.

Марта некоторое время смотрела на паутину ниток, которую показала ей ведьма.

— Опасно, — наконец прошептала Марта.

Лёка боялась спросить, что происходит. Её выручила Яна.

— Видела нити на руках Августа? — спросила Яна, откидываясь на спинку стула. Лёка кивнула. — Серьёзно? Ты их видела?

— У моего брата такие же, — проговорила Лёка, не понимая, с чего все опять на неё уставились.

— Вообще-то, кому попало их видеть не положено, это не обереги и не амулеты. Это приворот. Они даже сами их не видят.

Лёка сдвинула брови, укладывая новую информацию в уме.

— И как это убрать? — медленно спросила Лёка.

— Никак, — ответила Марта, глядя в окно, где в осенней ночи плавали светящиеся шары фонарей.

— Совсем ничего нельзя сделать? — слабо спросила Лёка.

— Почему, можно. — Яна взяла со стола Марты ножницы и клацнула ими по нитям, что тянула Лариса.

— Ну, спасибо, — хмуро произнесла пожилая ведьма.

— Пожалуйста. Кушайте на здоровье. — Яна вернула ножницы на место. Потом посмотрела на Лёку. — Приворот — это одно из самых сложных и самых опасных заклинаний. Сломать чужую волю — большой грех. Снимать такие заклятия трудно. Это как если кость неправильно срослась, ломать её снова. Человек и так истощён, а тут ещё энергию надо тратить. Обычно никто за такие дела не берётся, оставляют всё как есть.

— Но это же… — У Лёки слёзы навернулись от обиды за брата. — А если…

— Если уничтожить того, кто приворожил, то жертва отправится следом.

— И что, выхода нет?

— Есть. — Марта встала, опираясь руками о стол. — Я, правда, поклялась больше этими делами не заниматься. Но тут случай исключительный.

— А вы разве тоже умеете…

— Только сейчас дошло, — хохотнула Яна. — Да она одна из самых мощных ведьм Черноречья.

Чипамаде

Ночью Лёке снились марионетки. Жуткие куклы без лиц, но в знакомой одежде, они плавали в серой мгле и бездумно шевелили конечностями, от которых вверх уходили тонкие нити, похожие на те, что носили на запястьях Август и Егор.

Как только вся эта жуть с черепом закончится, надо будет ещё как-то решить проблему Егора. У Каролины, оказывается, совсем совести нет. Хотя странно было думать, что есть.

Утром распогодилось — небо было лазурным, с редкими белыми, подзолоченными солнцем облаками. Опавшая листва шуршала под ногами и тепло почти как летом. Жаль, дождь не зарядил, а то бы карнавал, может, отменили. Ну, или он прошёл бы поспокойнее.

А теперь, в ясную-то погоду, уже с утра все праздничные площадки были запружены раскрашенной молодёжью. В начале улицы, где находилось «Ойме», устроили соревнование на самую большую тыкву. И теперь все фотографировались на фоне рыжего бахчевого склада.

И кругом — маски черепов. Странный какой-то праздник урожая.

— Это потому, что наши предки дар от первого урожая всегда относили на кладбище, чтобы поблагодарить предков, — говорила Яна, рисуя маску черепа на лице Лёки. — Вообще весь культ Ашназавы — это по сути поклонение предкам и силам природы. Из земли вышли — в землю и возвращаемся. Весной у них просили помощи в полевых работах, осенью — благодарили и заручались поддержкой на зиму. Всё.

Лёка повернулась к зеркалу. Отшатнулась, потому что оттуда на неё смотрела Ашназава — прозрачный грим смешивал черты лица и нарисованный череп. Яна надела на голову Лёке венок из колосьев и красных георгинов. И ещё одолжила винтажное платье. И подаренные деревянные бусы снова пригодились.