Ойме

Лёка поставила на плитку турку с водой. Потом взяла зёрна кофе сильной обжарки и вывалила их на сковороду. Довела почти до чёрного цвета и только потом перемолола. Набу́хала в турку несколько ложек и добавила почти все специи, которые нашлись на кухне.

— Отравить кого-то хочешь? — спросила Наталья, улыбаясь.

— Она и так ядом плюётся, — пробормотала Лёка. — А теперь ещё огнём будет дышать.

Повариха и бариста рассмеялись. Кофе закипел, Лёка поварила его немного, чтобы вкус всех специй раскрылся. Процедила, добавила взбитых сливок и тёртой апельсиновой цедры. И быстро вынесла, чтобы Главнова не жаловалась больше на низкую температуру.

— Пряный борджиа для вас.

— Вот, это другое дело, — благосклонно сказала гостья, пригубив кофе. — Не фонтан, но сойдёт. Приемлемо.

В этот момент хлопнула дверь, и в «Ойме» влетела жена Крутова. Быстро осмотрелась и рванула к столику, где сидела несостоявшаяся сватья.

— Вы что со своей дочкой творите?! — прокричала Крутова так, что все немногочисленные посетители «Ойме» разом обернулись.

— Что? — с вызовом спросила Главнова.

— Праздник хотите устроить?! Попойку?! И это на девять дней Роби?! — Крутова упёрлась руками в стол.

— Причём тут эти девять дней? — наигранно-непонимающе спросила Главнова, поведя плечами. — У Лолочки день рождения…

— Праздновать?! Когда твой муж убил моего сына?!

— Хватит! — рявкнула Главнова, ударив по столу так, что чашка подпрыгнула, звякнув о блюдце. — Ещё неизвестно, кто его застрелил! И это случайность!

— Да?! — брызнула слюной Крутова.

— Да! И что теперь — Лолочке в трауре ходить?!

— Кольцо верни, — уже спокойнее сказала Крутова.

— Ещё чего, — фыркнула Главнова.

— Это кольцо моей матери. Раз они не поженились…

— Это помолвочное кольцо, — оборвала бывшую подругу Главнова. — И оно останется у Лолочки. На память.

Крутова подалась вперёд, почти приблизившись к лицу Главновой.

— За всё нам заплатишь. Вместе со своим муженьком, — прошипела Крутова. Потом взяла со стола недопитую чашку борджиа и выплеснула в лицо Главновой. Та вскрикнула, но Крутова уже бежала прочь из кафе.

Главнова, отборно матерясь, стала хватать салфетки и вытирать лицо и грудь. Снова мелькнул золотой череп с самоцветами.

Марта, внимательно следившая за сценой, вдруг заметила, что Лёка так и стояла рядом. Она резко махнула рукой, чтобы буфетчица ушла. Потом повела Главнову в уборную.

А следующим утром, закрыв на весь день кафе для посетителей, собрала персонал.

— Так. — Марта, выглядевшая устало, облокотилась на стойку буфета. — Сегодня у нас банкет. Кафе закрывается на весь день. Вечером из соображений безопасности снаружи будет дежурить охрана. Ваша задача — сервировать стол и украсить зал. И сами вы тоже должны быть в образе. Тем праздника — Загробный мир.

— Чего? — спросил кто-то из официантов. — День рождения же.

— Требование заказчицы. Приступаем.

Лёку, как обычно, наряжала Яна.

— Твоё место будет за ширмой, — проговорила ведьма, нанося румяна. — Не высовывайся.

— Ясно. Тут такое дело — Квиле меня спрашивал, не видела ли я где-то связку черепков на нитках.

— А ты видела? — быстро спросила Яна.

— Нет. Но на шее Главновой — золотой череп с драгоценными камнями.

Яна замерла с кисточкой туши.

— Большой? — медленно спросила ведьма.

Лёка показала размер, разведя большой и указательный пальцы.

— Я сейчас задам странный вопрос. — Яна помолчала, будто подбирая слова. — Тебе не показалось, что он живой?

Лёка хотела было усмехнуться, но смех застрял в горле. Так вот в чём дело. Вот почему она тогда будто приросла ногами к полу и таращилась в вырез Главновой, едва слушая, что ей говорили. У черепа-подвески глаза будто двигались — бриллианты в глазницах переливались разными цветами и вращались.

Лёка хотела об этом сказать, но слова потерялись по дороге, и она только пусто щёлкнула зубами.

— Вот это поворот, — выдохнула Яна.

— Это что, тот самый череп? — шёпотом спросила Лёка. — Разве такое может быть?

— А почему нет? — тихо спросила Яна, сосредоточенно глядя в сторону.

— Ну, я думала, он большой. — Лёка руками изобразила сферу чуть поменьше человеческой головы.

— Слушай внимательно. — Теперь Яна смотрела Лёке в глаза. — Что бы ни случилось, не прикасайся к нему.

— А что может случиться? — спросила Лёка, разглядывая сливовые глаза Яны.

— Много чего может случиться. И не болтай.

Когда начался праздник, уже стемнело. Официанты бегали по кафе, загримированные под черепа и безобразно украшенные пёстрыми рваными тряпками. Со всех углов свисала бутафорская паутина, на зеркала наклеили имитации трещин, все живые цветы перенесли на первый этаж. На столе среди угощений стояли керамические черепа, к макушкам которых крепились толстые восковые свечи.

Лолита, одетая в узкое красное платье с бретелью на одном плече и длинным вырезом по ноге, веселилась во всю. Её друзья, тоже в гриме, не отставали. Аниматором выступил Квиле в костюме пирата-призрака. Он проводил конкурсы, объявлял блюда и на разные лады расхваливал именинницу.

Лёка, сидя в своей каморке, то и дело слышала гортанное ржание, вой и улюлюканье. Билась посуда, что-то громыхало.