Ойроэн

– Ох, дочка... Людям тепло нужно. А этот мальчик ведь правда крепко любит тебя, ты верно тогда сказала. Разве же так лучше? Одной?

Лучше? Да не знала я, как лучше.

– Вей... тебя когда-нибудь предавали? – дрожащей рукой я брякнула ложку обратно в кашу.

Она помолчала.

– Было дело, милая.

– Тогда ты должна понимать, как это, – я набрала в грудь побольше воздуха, зажмурилась, подбирая слова. – Мне словно сердце каленым копьем проткнули. И провернули его там несколько раз. В нем дыра. А для любви места не осталось.

Вей кивнула. Даже и не попыталась спорить. Видать, и правда знала, каково это.

Я сунула Раду еще ложку каши и вдруг спросила то, о чем спрашивать вовсе не собиралась:

– Скажи... это пройдет? Когда-нибудь?

Вей снова вздохнула.

– Пройдет, – сказала с грустью. – Но шрам останется. Навсегда.

Мы помолчали. Снаружи доносилось звонкое пение Шиа. Эта девчонка пела почти всегда... прямо как я сама в детстве.

– Иногда боги милосердны, – сказала Вей тихо. – Иногда они посылают там людей, которые способны разгладить наши шрамы.

– Таких, как Кайза?

– Нет... Кайза особенный. Таких людей я встречала до него. Обычных. Мужчин и женщин. Тех, кто просто подставлял плечо, когда трудно, когда нужна помощь. А Кайза... Рядом с ним эти шрамы словно... утратили значение.

– Потому что он колдун?

Вей улыбнулась, медные браслеты нежно звякнули, когда она потянулась к Раду, чтобы утереть кашу с его щеки.

– Нет, милая. Потому что о прошлом жалеть смысла не осталось.

Звучало это хорошо, но верилось в такое с трудом. И Вереск уж точно не был тем человеком, рядом с которым мое прошлое могло бы показаться мне неважным.

Вей словно услыхала мои мысли, погладила ласково меня по руке.

– Год. Ты ведь знаешь, у нас тут в степи говорят, нужен год, чтобы умерло старое и родилось новое. Ты поминала, вы расстались, когда родился малыш... Дождись той поры и пойди к моему мужу. Он знает обряд отсечения. Это не исцелит твое сердце, но поможет закрыть двери за прошлым.

Я кивнула.

Почему бы и нет.

Если хоть какое-то колдовство способно избавить меня от слез по ночам, я согласна даже на самое мрачное. Даже на то, за которое нужно платить своей кровью.

Только бы снова вспомнить, как это – просыпаться поутру с песней внутри и выпускать ее из себя весь день напролет.

6

Лиан приснился мне уже на вторую ночь, как я осталась одна, и встреча эта была такой невозможно прекрасной, такой нежной и полной радости, что я опять позабыла о том, как оно все сложилось наяву. И когда в том призрачном мире поняла, что он уходит от меня, уходит в глухую темноту, кричала и звала его до хрипоты, веря, будто словами можно оградить любимого от зла. Проснулась от своего крика, от стука сердца, от вкуса крови во рту. Губа прокушена, одеяло сброшено на пол, в горле ком.

Я встала с посели, подоткнув одеяло вокруг сына и вышла из тэна под открытое небо – как была, босая, в одной рубахе. Долго смотрела на тусклую луну в прорехах густых облаков. Долго ждала, пока сердце не унялось. Пока образ человека с золотыми волосами не превратился в призрачный туман.

Он был слишком хорош. Таких не бывает. Не для меня уж точно.

Кто я такая? Просто девка из степи... Никто. Перекати-поле без корней и без родового имени.

Глупо было даже и пытаться.

Мне стоило по широкой дуге обойти тогда их стоянку. Не зариться на породистых лошадей, которых казалось так легко свести от двух дурней. И не зариться на них самих. Скажи мне кто, чем все кончится, бежала бы без оглядки, искала бы добычу попроще. Но ведь нет, даже мысли не мелькнуло. Они выглядели такими глупыми, ничего не знающими о степи и о жизни... А вышло все наоборот. Настоящей дурой я сама оказалась.

Лиан...

Ведь и правда почти год миновал, а я все еще не могла произнести его имя вслух, не испытав при этом желания разбить что-нибудь. Сколько парней у меня было до него! А сколько ночей, полных огня... Но только с ним я поняла, каково это, когда ты хочешь, чтобы от этих ночей появилась новая жизнь. Черты его лица казались мне совершенными, голос – самым нежным в мире. Долго я не желала в этом признаваться даже самой себе, а все равно пришлось. Мне казалось, он знает обо мне что-то, чего не знала я сама, ведает о моем теле такое, чего не ведал не один из моих прежних мужчин.

А теперь я и не знала, было ли все то, что я чувствовала, правдой.

Или я просто придумала себе человека, который не существовал на самом деле.

Когда я вернулась в постель, луна совсем сварилась в молоке облаков, и небо превратилось в белесый бульон.

Поутру в становище вернулся Кайза. Найдя ученика в шаманском тэне ничего мне не сказал, хоть я того и боялась. Так что жизнь дальше пошла себе своим чередом – покатилась, как телега по пыльной дороге. Только теперь Вереск все реже находил время поиграть с Радом и все чаще уезжал куда-то: иногда один, иногда своим наставником, а порой с соседскими ребятами. Я не спрашивала, куда. Меня это не касалось.

Но не прошло и недели, как он пришел ко мне. Да не просто так.